[45-street]

Автор: Ирч (Oui, mon colonel!)
Бета: —
Рейтинг: G
Жанр: romance
Дисклеймер: моя только шизофрения

Персонажи: Кира, Хинамори, Хитсугая, Гин
Саммари: H-36. ♠ Bleach. Кира | Хинамори | Хитсугайя. Последний вальс.

730 с.

И кто вообще это придумал – устраивать европейский уголок на традиционном мацури?
«Чушь!» – думает Кира.
Он не раз слышал от старожилов байки о том, как бывший капитан пятого отряда однажды принес граммофон. Имя капитана, как и он сам, толи кануло в Лету, толи находится под молчаливым запретом, а граммофон – вот он, пылиться у Айзена и извлекается к середине праздника, когда Кьераку – ещё не слишком пьян, чтоб позволить Нанао увести себя в расположение, но и уже не слишком трезв, чтобы вести себя прилично – приходит к нынешнему капитану пятого отряда и заговорщически подмигивает. Тогда лейтенант Ичимару, особенно нехорошо улыбаясь, достает запылившуюся коробку и ставит старые пластинки, а Айзен уходит на энгаву любоваться на звездное небо. Кьераку учит всех танцевать – и где сам-то научился? Особенно, он любит вальс, что несказанно удивляет Киру.
«Глупости!» – думает он, – «И как аристократ из первых семей Сейрейтея может отдавать предпочтение такому?»
Кира предпочитает традиционные представления – будь исполнитель гейша или актер театра Но. Кире всё кажется, что он никогда не сможет понять прелести этих вульгарных танцев – слишком близко, слишком лично, слишком интимно. И всё же… Он запоминает каждое движение, привыкает к ритму – это и не сложно, в общем-то, с его образованием, полученным ещё в поместье.
– Раз-два-три… Раз-два-три… – диктует Кьераку и ведет Нанао по кругу – та краснеет, но не противится.
У приоткрытых сёдзи стоит Хинамори, поочередно переводя взгляд с полутемной энгавы, освященной лишь красными фонариками, на вальсирующих – губы её шевелятся, повторяя, словно формулу заклинания, – «Раз-два-три…»
Кира замечает в толпе седую всклокоченную шевелюру нового капитана десятого отряда. Хицугая редко бывает на таких собраниях – это Кира знает точно; он умеет узнавать всё, когда понадобиться. Тоширо пробирается к противоположной стене, к раздвинутым сёдзи, туда, где в полумраке улицы стоит хрупкая девушка и смотрит в сторону.
– У нас заканчивается время! – поторапливает Кьераку. Язык у него уже порядком заплетается, на улице стемнело, и скоро будут фейерверки, которые подведут итоговую черту сегодняшнему празднику. – Последний танец – только вальс! Но… после того, как все промочат горло! Нанао-чан, на посошок?..
Кира залпом вливает в себя пиалу с саке – напиток почему-то обжигает горло, но он не замечает этого. Поставив пиалу на столик, он медленно пробирается к выходу. Кьераку подает Ичимару знак, чтобы тот включал музыку.
«Раз-два-три…» – повторяет про себя Кира, пока не подходит к Хинамори.
– Подаришь мне последний вальс – в честь моего назначения в четвертый? – тихо спрашивает он. Девушка растерянно переводит взгляд с Хицугаи на Киру и обратно, но думает она сейчас явно не о них. Потом останавливается на Кире, и на долю секунды их взгляды встречаются.
– Извини, – говорит она. – Я обещала этот танец Широ-чану.
Хицугая, не в пример обычаю, пропускает это мимо ушей – только кивает, словно говоря о том, что танец уже начался.
– Может быть, в другой раз? – спрашивает Хинамори.
– Может быть… – соглашается Кира, улыбаясь, потому что знает – другого раза у него не будет, он не вернется больше в казармы пятого по собственному желанию, потому что ему надоело ловить её взгляд, устремленный в темноту энгавы.
– Раз-два-три, раз-два-три… громогласно диктует Кьераку, кружа в центре комнаты своего строго лейтенанта.
Кира отходит подальше, наблюдая краем глаза, как движутся по замкнутому кругу темноволосая хрупкая девушка и седой хмурый мальчишка. Они движутся ровно, но не так естественно, как это выходит у капитана восьмого отряда. Хицугая хмуриться, то и дело поглядывая под ноги. Хинамори отстраненно следует за ним – её мысли сейчас совсем не в этой комнате.
– Как жаль, право… В какой раз тебе отказали? – Ичимару, словно змея, появляется за левым плечом и гипнотизирует своими тягучими интонациями. Кира вздрагивает, но быстрее от неожиданности – лейтенант его уже давно не пугает и даже не расстраивает своей язвительностью.
– Не могу сказать, – спокойно отвечает он. – Я не видел – а сейчас и подавно не вижу – необходимости в счете.
– Зато, смотри-ка, нашему юному гению повезло больше… – Слушая тон Ичимару, никому и в голову не придет, что тот не издевается.
– Вы, лейтенант, не хуже моего знаете, что это не так. – Кира медленно продвигается к выходу, но Ичимару не отстает ни на шаг, оставаясь рядом. Кира думает, удача благоволила ему, когда капитан Айзен подписывал приказ о его переводе вчерашним числом – теперь нет необходимости спрашивать у Ичимару позволения уйти – пусть у него и увольнительный.
– Да… – тянет Ичимару. – Но всё же – последний вальс… Разве не обидно, что он достанется другому?
– Нет, – отвечает Кира тихо, а потом добавляет: – Нет, уж лучше быть отвергнутым поклонником, чем довольствоваться ролью скромного братца…

---

Персонажи: Кира, Нему
Саммари: P-72. ♠ Bleach. Кира | Нему. Цукими мацури.

420 с.

– Кира, ты идё-о-шь? – зевнул Ренджи, сидя на пороге комнаты.
– Ещё нет.
– А теперь?
– И теперь – нет.
– А…
– Нет!
– Фу, ты… трудоголик несчастный! – Ренджи в сердцах несильно пнул сёдзи (конечно, несильно – портить имущество третьего отряда всё равно, что портить себе нервы!) и встал. – Я пойду, захвачу Рукию и Хинамори, – может, кто-то из семпаев заглянет – и на наше место… будем тебя ждать. Не засиживайся.
Кира кивнул, не отрываясь от бумаг.

Постройки двенадцатого вселяли ужас почти во всех служащих Готея, кроме тех, кто мог позволить себе не бояться Куроцучи Маюри. И хотя Кира не относился к числу этих счастливцев, идти туда всё равно пришлось – мелкая бумажная волокита требовала.
На пороге его встретила Нему. Как всегда, прямая, невозмутимая и вежливая настолько, что Кира почувствовал себя невоспитанным безродным юнцом. Она приняла все документы и обещала передать всё капитану, как только тот появится. Можно было развернуться и уйти; можно было пойти и присоединиться к друзьям; можно было…
Кира сделал несколько шагов к выходу и возвратился – Нему удивленно взглянула на него:
– Что-то ещё, Кира-фукутайчо?
– Я… то есть, вы, Куроцучи-фукутайчо… Вы ведь не должны быть на дежурстве, верно? Сегодня Цукими Мацури, и я подумал, может, вы желаете составить компанию? Знаете, в этом году восхитительная погода, и луна сегодня должна быть ещё красивее, чем в предшествующие годы…
Нему нахмурилась:
– В моей базе нет данных на такой мацури – странно… Что это, расскажите?
– Это устаревший праздник – Цукими Мацури, день любования луной. Отмечается в пятнадцатый день восьмого месяца по лунному календарю… – Кира замялся.
«Ну, как ей теперь объяснишь? И кто за язык дергал», – думал он. Нему ждала.
Пришлось продолжить.
– Существует поверье, что на луне растет лавр, и осенью его красные листья…
– Невозможно. – Прервала его Куроцучи-фукутайчо. – Лавр не растет на луне, условия лунной среды таковы, что…
– Нет-нет, это поверье! Красивая сказка! – Кира невольно улыбнулся. – Так вот, листья эти делают луну ещё прекраснее. А лунный заяц…
– Отказать. Лунных зайцев не существует. – Нему была совершенно неэмоциональна. – Как видовой принадлежности.
Кира вздохнул: «Ну, и что с ней сделаешь?»
– Куроцучи-фукутайчо, а пойдемте просто посидим где-нибудь вне казарм, подышим свежим воздухом, полюбуемся луной… да ну его, этот Цукими Мацури! Просто выпьем немного. Вам надо учиться отдыхать! – «И мне вообще-то тоже».
Нему несколько минут разглядывала Киру, после чего ему показалась, что тень улыбки тронуло её лицо:
– Вы зовете меня на свидание, Кира-фукутайчо?
– А? Вообще-то… – Вот уж чего он не ожидал, но быстро сумел взять себя в руки и улыбнуться. – А впрочем, какая разница? Пусть будет свидание! Главное, чтоб тайчо не узнал… – И смущенно добавил: – Оба.