Автор: Oui, mon colonel!
Бета: The Phantom, Aizawa
Персонажи: Лал Мирч, Реборн
Жанр: детектив
Рейтинг: PG-13
Размер: 7975 слов
Примечание: спасибы Polyn
Предупреждения: вольное обращение с матчастью, OOC
Скачать файл: http://www.sendspace.com/file/0epegd
...все решает доверие: это особый мир, жесткий и сложный,
однако правила его просты и не допускают двусмысленности.
Тебя представляет кому-то друг, которому этот кто-то доверяет,
и этот кто-то доверяет тебе потому, что доверяет тому, кто тебя рекомендовал.
Если впоследствии что-нибудь пойдет не так, рекомендовавший отвечает своей жизнью,
а ты — своей.
А. Перес-Реверте, “Королева Юга”
однако правила его просты и не допускают двусмысленности.
Тебя представляет кому-то друг, которому этот кто-то доверяет,
и этот кто-то доверяет тебе потому, что доверяет тому, кто тебя рекомендовал.
Если впоследствии что-нибудь пойдет не так, рекомендовавший отвечает своей жизнью,
а ты — своей.
А. Перес-Реверте, “Королева Юга”
1.
Она вышла с центральной площади, оставляя позади утреннюю суету рынка. Вслед ей ещё неслись крики торговок и тяжелые обволакивающие запахи: вонь тухнущей на солнце рыбы, пота людей и животных, приторно-сладкий аромат переспелых фруктов и пальмовых листьев, мазут, бензин и выхлопные газы, смешанные с карибским соленым ветром и пылью, стертой миллионами ног за те столетия, которые прошли с прибытия Колумба на эту землю.
Машин на улицах оказалось немного. Все они щеголяли яркими красками, словно призванными отвлечь от небрежности хозяев, но лишь сильнее подчеркивающими её. Только ближе к окраинам находились пыльно-зеленые грузовики с деревянными бортами, использующиеся для перевозки скота и фермерских продуктов. Они доставлялись сюда в качестве помощи, поддержки и демонстрации какой-то возвышенной чепухи, которую несли коммунисты во главе с Советским Союзом.
Жирные изумрудные мухи роились над лохматый псиной в подворотне, предвкушая сытную трапезу для себя и своих потомков. Стайка чумазой ребятни с улюлюканьем пронеслась мимо, и лишь самый младший — босоногий мальчишка лет пяти — остановился, чтобы ткнуть в труп палкой.
Лал надвинула засаленную кепку на глаза, удобнее перехватила два манго, сочащихся оранжевым соком и пачкающих руки, и ускорила шаг, то ли стараясь избавиться от смрада, то ли просто давая выход терзающей ее злости. Планы рушились один за другим, а деньги и — что важнее — время были на исходе. Она знала, что можно попробовать вернуться, добиться аудиенции высшего руководства, надавить, заставить выслушать, чтобы ей лично это ни стоило. Но даже в таком случае не было гарантии, что дело сдвинется с мертвой точки: если хоть где-то всплывет, что итальянские войска хозяйничают на кубинской территории, скандала не избежать, а учитывая политическую диспозицию... Лал в сердцах сжала пальцы и тут же пожалела об этом: манго выскользнули и с характерным звуком приземлились на булыжник мостовой уродливыми кляксами. Несколько секунд она раздумывала о том, что не очень-то и хотелось их есть, а деньги — лишь плата информатору, но, вместо того, что успокоиться, только сильнее разозлилась.
Хотелось выспаться в комнате с кондиционером, хорошенько вымыться, переодеться в чистую форму, съесть на обед жирный бифштекс, а потом пойти и выпустить кишки той гниде, из-за которой отряд молодых ребят не вернулся со своего первого задания. Последнее желание не давало сбыться остальным.
И именно тогда, когда Лал в очередной раз напомнила о себе об этом последнем желании, её с ног до головы окатил ругательствами водитель старого такси. Слов было не разобрать — то ли испанский Лал не был достаточно хорош, то ли водитель использовал другой язык, — но смысл сводился к тому, что самоубийц, прыгающих под колеса, должна постигать кара небесная.
Лал шагнула назад, мимоходом оглядывая машину. Пассажир на заднем сидении улыбнулся ей одними губами и тронул кончиками пальцев шляпу с желтой лентой на тулье.
— Дрянь, — в сердцах констатировала Лал.
2.
Было в этом что-то хорошее: все неудачи последних недель словно потухли в свете нового обстоятельства.
Пожалуй, именно этого человека Лал менее всего ожидала увидеть в столь скором времени после их неоднозначного знакомства. Простая мысль вытеснила все остальные, так что злость понемногу улетучилась, оставив место любопытству.
В жизни не бывает случайностей, но существуют закономерности.
Когда Лал дошла до обшарпанного отеля, где снимала крохотную комнатушку с проржавевшим дверным замком и мутными стеклами в покосившихся оконных рамах, номер автомобиля всё ещё оставался в памяти. Ее испанского хватило, чтобы пообещать сыну хозяйки пару затасканных купюр, если он узнает, где остановился нужный человек. То ли цена была достаточна высока, то ли мальчишке всё равно было нечем заняться, но он исчез так быстро, что Лал едва успела продиктовать номер машины.
Она зашла в ванную и умылась. Тонкая струйка бурой жидкости подсказывала, что даже если бы она и захотела нормально вымыться, о душе можно было только мечтать. Лал вернулась в комнату, легла на кровать со скрипучими пружинами и закрыла глаза, даже не надеясь на сон. Казалось, не прошло и часа, как в дверь настойчиво постучали.
На клочке газеты, который Лал получила в обмен на оговоренный гонорар, значилось название единственного пристойного отеля в городе. Цены там были такие, что, при желании, казалось проще купить один из районов в городе, а в качестве подарка получить ещё парочку трудолюбивых рабов. Почему-то мальчишка ухмылялся, глядя на неё, словно имел некие соображения по поводу её интереса.
Лал захлопнула дверь перед его носом и сверилась с часами — вышло, что проспала она дольше, чем планировала.
Идей, как поступить с новоприобретенными знаниями, купленными вместо обеда, у неё не было. Но и делать вид, что она не узнала человека в шляпе, было глупо. Возможно, стоило нанести визит? Если да, то как скоро? Излишняя поспешность могла навести его на подозрения, но и медлить тоже не хотелось.
Конечно, у них не могло быть общих дел, как Лал себя убеждала, меряя комнату шагами. Но что-то же его привело сюда? И именно сейчас, когда её дела так плохи.
Стоило спросить.
Он бы ни за что не ответил, но стоило спросить!
Лишь спала дневная жара, Лал выбралась на городские улицы.
Она старалась идти медленнее, делая вид, что гуляет. На телеграфной станции Лал задержалась, составляя быстрое послание для полковника с просьбой о помощи: плана у неё не было, но и малая поддержка не помешала бы. По крайней мере, это создавало видимость деятельности.
Людей вокруг становилось больше по мере того, как на город опускались сумерки, наполненные стрекотом насекомых.
В фойе отеля Лал мимоходом успела оценить нескольких постояльцев, ведущих неспешную беседу: деньги у этих людей точно водились. По сравнению с ними она выглядела попрошайкой с рынка, по ошибке очутившейся не в том месте. Администратор у стойки едва заметно скривился, но быстро вернул себе самообладание и, прежде чем Лал сообразила, что не знает, кого нужно спрашивать, кивнул.
— Вас ждут в апартаментах, — с достоинством проговорил он. — Второй этаж, направо до конца.
Она поблагодарила его в легком замешательстве.
На стук никто не ответил, зато дверь оказалась не заперта, и даже не заскрипела, когда Лал закрывала её за собой.
Представшая ей комната оказалась хорошо мебилирована, окна закрыты и откуда-то тянуло холодком — давал о себе знать исправно работающий кондиционер. Лал слышала, что правительство Острова Свободы строит большие планы по обустройству туризма и, вероятно, этот отель был чем-то вроде пробы пера. На её взгляд, при грамотном воплощении идея могла бы окупиться.
— Доброго вечера, госпожа капитан.
Голос раздался откуда-то слева, и Лал вздрогнула от неожиданности.
Реборн переоделся в белое и теперь ассоциировался у неё с жиголо едва ли не больше, чем при первом знакомстве. Наверное, его можно было назвать красивым, но что-то в лице — лёгкий прищур темных глаз или жесткие складки в уголках губ — заставило Лал передернуть плечами.
— Или вас разжаловали? — он снял шляпу и положил на высокий столик в углу у двери. — Признаться, не ожидал. Вы — здесь! — и в таком виде.
— Я тоже не ожидала подобной встречи, — сухо признала Лал, игнорируя вопрос. — Тем не менее, вы предупредили администратора...
— О да, — прозвучало почти издевательски. — Когда я увидел, как вы смотрели на меня на той улице — надо сказать, незаслуженно! — то понял, что одним обменом взглядами наша встреча не ограничится. Позже я поймал мальчишку, который искал меня по вашему поручению, и попросил препроводить вас ко мне. Куда проще сразу уладить дела и не омрачать мой отпуск лишним недопониманием.
— Мелкий засранец, — буркнула Лал. — Мистер Реборн...
— Госпожа капитан! — поднятая рука оборвала её на полуслове. — Не знаю, как вы, а я не успел позавтракать в самолете и во время обеда занимался личными делами. Но отказываться от ужина в мои планы не входит. Предложил бы вам пройти в ресторан, но, боюсь, ваш вид может смутить его посетителей, поэтому, позвольте, я закажу в номер. К слову, можете присесть. Я не настолько брезглив, чтобы без видимой причины демонстрировать дурные манеры.
Лал оказалась настолько огорошена, что не нашлась с ответом.
— Мне показалось при первом знакомстве, что вы немногословный человек, — выдавила она.
— Так и есть, — придерживая телефонную трубку, кивнул Реборн.
На испанском он говорил бегло. Лал не смогла полностью разобрать его заказ.
Закончив, Реборн обернулся к ней и склонил голову, словно обдумывая что-то.
— Если говорить о первом впечатлении, — заметил он наконец, — надо признать, вы тоже несколько не соответствуете своему образу.
— На то есть причины, — отрезала Лал.
— Не сомневаюсь.
Реборн собрался было опуститься в кресло напротив, но передумал, размашистым шагом подошел к окну и раздвинул портьеры. За окном, испещренная светящимися точками кораблей, лежала бухта Баракоа. Реборн некоторое время молча разглядывал открывшийся вид, одной рукой касаясь виска.
— Хотел бы я знать... — начал он и вновь замолчал.
— Я тоже.
— Какая ирония.
Реборн всё-таки вернулся к креслу и опустился в него.
Разговор не клеился, но и открытой враждебности Лал не чувствовала, а вскоре поняла — Реборн насторожен не меньше нее. Возможно, даже больше. Да, они в равных условиях, но он только что прибыл и теперь просчитывает варианты, когда и в чем она может помешать его планам.
Третью попытку заговорить прервал стук в дверь, и оба вздохнули с облегчением.
Должно быть, ужин был отменным, но Лал не почувствовала вкуса. Ни один не проронил ни слова до тех пор, пока Реборн не разлил кофе и не откинулся на спинку кресла, с преувеличенным интересом изучая содержимое фарфоровой чашечки.
— Они добавляют немного какао при варке, — светски заметил он. — Отсюда шоколадное послевкусие.
Лал не ответила, ожидая продолжения.
— У всех свои методы, — пожал плечами Реборн и посмотрел на неё. — Ни один из моих не подразумевает работу в паре.
— А я работаю только с проверенными людьми, — согласилась Лал. — Иначе приходится оставлять недоговоренности.
— Значит, сейчас вы должны встать, поблагодарить меня за ужин и распрощаться?
— Должна. Но тогда меня будет беспокоить другая недоговоренность.
— Вы здесь не в отпуске, госпожа капитан.
— Как и вы.
— Кто-то должен начать.
Лал вздохнула и отставила чашку.
— Я сама пришла к вам, хоть и не без вашей помощи. Значит ли это, что и начать должна тоже я?
— Полагаю, что так.
Говорить не хотелось. Это значило бы, что она признает поражение. Но если уж им придется так или иначе работать вместе, — пусть не в этот раз, — то лучше научиться ладить.
— Я вам не доверяю, — уточнила Лал. — Но признаю, что нахожусь в тупике.
— Я не предлагаю вам доверять мне, — улыбнулся Реборн. — Но и военные тайны меня не интересуют.
3.
Это произошло пять недель назад.
Внешне план казался идеальным. Всё, что они должны были сделать, — перехватить груз оружия для боевиков на побережье Африки. Информатор сообщал, что охрана минимальна — из-за срочности боевики не успевали собрать достаточное сопровождение. Одиннадцать доверху набитых грузовиков. Перехватить такой груз - удача, неслыханное везение, если бы Лал сказали, она бы не поверила. Американские миротворцы места себе от радости не находили. Только итальянцы оказались ближе. К сожалению.
Об итогах Лал узнала чуть позже. Почти случайно.
А дело было так. Они встретились на рассвете: отряд бойцов и колонна транспортировки. Вместо приветствия боевики дали несколько очередей из пулеметов типа «виккерс», о которых информатор умолчал. Судя по тому, что оружие у них было уже собрано и установлено на удачных позициях, врасплох их не застали. Почти все захваченные грузовики оказались пусты, не считая двух, под завязку набитых радиоуправляемой взрывчаткой. Отряд в мгновение взлетел на воздух.
Не было смысла говорить, но их просто подставили. Позже стало ясно: план изменили — или же он изначально был иным — и переправили оружие по воздуху, а информатор принес ложные сведения.
Ребята так и остались лежать на территории боевиков до прихода американской пехоты, словно шведский стол для падальщиков.
— Ваши парни?
— Мои бывшие ученики.
Лал встала и теперь смотрела в окно.
— Месть, — сказал Реборн. — Я в этом не разбираюсь.
— Вы в этом не разбираетесь, — согласилась Лал. — Мы проверили и узнали, что информатора перекупили. Паскуда знал, что отправляет людей на смерть, и ни капли не жалел.
— Вы нашли его.
— Я нашла его, — она словно пыталась что-то высмотреть на противоположной стороне бухты. — Но было поздно. Он сбежал, и я больше не могу до него добраться. Остров Свободы не зря так называют. Очень жаль.
— Но всё же вы здесь.
— Официально я в отпуске, — она обернулась и поглядела на Реборна через плечо. — Никакого содействия со стороны правительства. Если со мной что-то случится, они умоют руки. Не хотят связываться. Полковник — мой старый знакомый — обещал обеспечить поддержку в том случае, если я смогу вытащить крысу из норы.
— Вас будут чествовать?
— Не исключено.
— Это не то, что вас волнует.
— Да. Я просто хочу отомстить за ребят.
— Вы идеалистка, госпожа капитан.
— Называйте, как хотите.
— Значит, этот человек вам нужен живым. Кстати, а вы знаете, где конкретно он сейчас находится?
— В этом-то и проблема. Я знаю, но мои руки коротки.
Реборн отставил пустую чашку и поднялся.
— Заканчивайте свой рассказ.
— Вон там, — она показала в окно. — Дом русского гангстера, который его покрывает.
— Военного, вы хотели сказать, — поправил её Реборн, вглядываясь.
— У русских нет различий в этих делах, — Лал пожала плечами.
— Вам виднее.
— Знаете, о ком речь?
— Можно сказать и так.
Она отвернулась обратно к окну.
— Зря пришла.
Реборн встал рядом с ней, почти касаясь плечом её плеча, и приложил палец к губам. Помолчал. Потом вскинул руку, мимоходом взглянув на часы, и поправил воротник рубашки нарочито небрежно. Словно пытался указать на банальность, суетность и малозначительность произошедшего.
— Вам стоит уйти, — заметил он.
Лал обратила внимание, что в голосе, прежде звучащем насторожено, появились нотки иронии. Она почувствовала, как возвращается утренняя злость: не было смысла в этой встрече и этом разговоре — можно было понять сразу. В конце концов, кто она ему? Случайная знакомая. Удивительно, что они вообще запомнили лица друг друга. Последнее дело — хвататься за соломинку.
— Так и знала, что можно не ждать честной сделки, — Лал старалась держаться непринужденно, хотя после рассказанного в этом не было никакого смысла. Наверное, ей просто хотелось казаться равнодушной и такой же ироничной, как собеседник.
— Вы не совсем правы, госпожа капитан, — улыбнулся Реборн. — Я действительно не хочу делиться своими планами. Пока. Но сейчас прошу вас уйти по другой причине: у меня назначено свидание в этом номере, а ваше присутствие не добавит ему ни очарования, ни легкости. Хотя, конечно, вы можете предложить полноценный обмен — себя. После душа, конечно.
Лал хмыкнула и покачала головой.
— Ну и мерзкий же вы тип, мистер...
— О! Наконец-то я слышу здравую мысль от вас, — Реборн рассмеялся.
Это выглядело странно и неестественно. Лал даже стало не по себе.
— Госпожа капитан, — вполголоса окликнул он, когда она уже прикрывала за собой дверь. — Приходите завтра в полночь — возможно, я смогу предложить вам выход из положения. И, будьте любезны, не заставляйте ждать.
Она неопределенно пожала плечами и вышла.
4.
Несмотря на поздний час, спать не хотелось. Лал часть ночи проблуждала по улочкам старого города. В другое время она бы с удовольствием рассмотрела дома с их богатыми арками и верандами, но настроение не располагало.
Лал раз за разом прокручивала в голове ситуацию, в которой оказалась. Нужный ей человек находился в хорошо охраняемом доме и был недосягаем: сегодня утром она пыталась узнать, как туда доставляют продукты и можно ли пробраться на территорию под видом торговки овощами, но все, с кем она успела переговорить на рынке, в один голос утверждали, что шансов нет. Хозяйский повар сам ходит на рынок, а остальное привозят по воде на частный пирс у дома, который, естественно, тоже находится под наблюдением.
Можно было пойти на штурм, но для этого требовался небольшой отряд, которого в распоряжении Лал не было. С другой стороны, попытка пробраться в особняк в одиночку могла увенчаться успехом, но вытащить оттуда предателя живым представлялось крайне маловероятным. К тому же, на разработку плана пришлось бы потратить много времени, чего Лал уже не могла себе позволить. Таким образом, любой из вариантов требовал затраты того или иного крайне ограниченного ресурса.
К утру ветер переменился, похолодало, и Лал всё же вернулась в свой номер.
Перед тем, как заснуть, она ещё успела подумать, что во всех её желаниях совершенно нет смысла. Эгоизм — вот что ей движет. И в действительности она не думала о мести, когда шла сегодня к Реборну, ей было просто интересно узнать, что он за человек. Если уж жизнь повернулась неожиданной стороной и непонятным образом связала их, заставив играть по правилам, которые пока держатся в секрете, то неплохо бы понять хотя бы принцип, по которому они однажды оказались за одним столом. И, кто знает, возможно, у них гораздо больше общего, чем могло показаться на первый взгляд.
На следующий день её разбудил хозяйский мальчишка. Он так барабанил в дверь, что в первый момент показалось: серые казармы, слабый утренний свет сквозь опущенные жалюзи, и старый полковник — тогда ещё молодой капитан — орет команду к подъёму, смотрит на новобранцев и сплевывает на пол, цедя сквозь зубы обидное "Бабы!". Она проснулась в поту и тут же вскочила, становясь навытяжку — как учили когда-то, как учила теперь сама.
Тра-та-та. Деревянная дверь рвалась с петель.
Лал сморгнула, выругалась и пятерней зачесала грязные волосы.
Её ждали на телеграфной станции — пришел ответ на сообщение, отправленное накануне. Она отвесила подзатыльник вестнику, тот показал язык и с хохотом умчался, стуча голыми пятками по стертому полу. Ему было хорошо, и его совершенно не волновали ни жара, ни происки иностранных шпионов.
Кое-как приняв душ, Лал вышла на улицу. Ветер гнал сизые облака с Атлантики, поднимал пыль и мусор, швырял в лицо.
Телеграфистка, отдавая бланк, смотрела с легким подозрением. Смущали ли её восторженные сообщения о кубинских красотах или хмурый вид итальянки, славшей их, — об этом Лал старалась не думать. При желании, простой шифр, которым они со старым полковником пользовались, для хорошего дешифровщика не составил бы труда. Вопрос был в другом: много ли времени понадобится, чтобы эти сообщения дошли по инстанциям, если телеграфистка всё-таки решит послужить своему правительству.
Ответы приходили, к счастью, быстро, но ничего обнадеживающего там не было. Одной или с арестантом, Лал следовало явиться в течении следующих суток на борт проходящего мимо крейсера “Санта Моника”, где служил капитаном старым знакомый полковника, обещавший помочь. Нужно было только нанять одну из рыболовецких посудин, чтобы они доставили Лал, не привлекая внимания. Ещё полковник намекал, что на случай крайней необходимости выслал нескольких бойцов, но сходить на остров им категорически запрещено. Правда, формулировка «категорически запрещено» выглядела как «ты уже взрослая девочка и должна понимать» и казалась несколько расплывчатой, словно полковник торопился или просто позволил себе сентиментальность.
Хорошего настроения не прибавилось, но злость стала другой, и на место безнадежности пришли азарт и мрачное веселье.
Реборну, конечно, нет до неё дела, но раз уж пригласил, она почтит его своим присутствием сегодня ночью — пусть даже для того, чтобы испортить ему эту ночь. А пока времени хватало, Лал спустилась в порт и до позднего вечера присматривалась к катерам и яхтам. В итоге она всё-таки выбрала приличного вида рыболовецкий баркас, и потратила ещё час, чтобы найти его владельца — крепко сбитого метиса, согласившегося помочь.
— Только, думается мне, придется вам приплатить, — заметил он. — Погода портится. Обещают шторм. Может разразиться и сегодня, но может и погодить ещё пару дней.
— За всё надо платить, — нехотя согласилась Лал.
5.
— Хотел спросить ещё вчера. Вам устав запрещает сходить в душ? — Реборн пригладил мокрые волосы.
Он вышел ровно в тот момент, когда она тихо проскользнула в номер. Лал ожидала чего-то подобного и сдержалась, не высказав и тени недовольства.
— Нет, но мой номер, кажется, расположен в Сахаре, — стараясь не выглядеть задетой, пожала она плечами,.
— А что мешает переселиться в другой?
— Цены. Жаль тратить деньги на то, без чего можно прожить.
— Неужели? Какая бережливость. Не является ли она следствием того, что военным мало платят? — Реборн подкрутил бачки и направился к бару. — Знаете, вот поэтому мне и не нравится идея работать на правительство: оно хочет, чтобы вы делали грязную работу, но не готово давать ничего взамен...
— В отличие от ваших клиентов.
— По крайней мере, мои клиенты честны: если нужно забрать чью-то жизнь и остаться чистым, то будь добр, предложи миру замену, — Реборн кивнул на второй стакан. — Как насчет бренди? Нет? Предпочитаете что-то другое?
— Под миром вы, конечно, подразумеваете себя? — Лал пропустила вопрос мимо ушей. Напускная чопорность собеседника раздражала её.
— Почему нет?
— Это отвратительно.
— В конечном счете, это не может не быть отвратительным, — он сделал глоток из бокала и склонил голову. — Восьмая заповедь.
— Шестая.
— Что?
— Шестая заповедь. Восьмая предостерегает от воровства.
— Я и говорю о ней! — удивился Реборн. — Не кради жизни чужой для собственного обогащения.
— Неожиданная трактовка.
— Нормальная. Убийства — ваш профиль. Вы не получаете за это ничего — даже приличных денег. Я же вор, потому что забираю самое ценное.
— Хорошо, — Лал развела руками, разворачиваясь на каблуках к двери. — Отлично. Я поняла вас. Одна беда: вы достали меня так, что хочется вышибить вам мозги. Но раз уж нечем...
— Постойте, госпожа капитан, — Реборн разом очутился рядом и положил ладонь ей на плечо.
Первым желанием Лал было развернуться и ударить, чтобы впредь у него не возникало желания распускать руки. Но она сдержалась и обернулась, вопросительно приподняв брови.
— Я хотел предложить вам... — Реборн сделал паузу, рассеяно разглядывая что-то у неё на шее. — Если вы свободны завтра вечером, может быть, мы могли бы сходить вместе на одну вечеринку? Может быть, вы побудете моей дамой на одну ночь?
— С ума сошли? — скривилась Лал.
— Боюсь, мы неверно друг друга поняли, — рассеянное выражение сменилось ухмылкой, до того обидной, что Лал покраснела. — Вы не настолько хороши, чтобы я испытывал к вам сколь бы то ни было тёплые чувства. Но!
Реборн сделал шаг назад и поставил стакан на журнальный столик.
— Прошу вас, присядьте, — сказал он так, словно не просил, а приказывал. — Я предлагаю мирный договор. Всего на одни сутки — ровно до завтрашней полночи. Это будет выгодно обоим. И перестаньте смотреть на меня так, словно я — причина всех глобальных катастроф. Поверьте, без меня в мире не стало бы на одного убийцу меньше, зато пара десятков негодяев продолжили бы свою карьеру. Я не чудовище, госпожа капитан. Просто выполняю грязную работу.
— И остаетесь чистеньким, — процедила Лал.
— Моя матушка не любила нерях.
— Что вы хотите от меня?
— Я же сказал, — с нажимом отозвался Реборн, взглядом указывая в кресло напротив. — Мой старый знакомый устраивает празднество. Повод не важен. Я получил приглашение, согласно которому меня будут рады видеть — одного или в компании дамы.
Лал медленно наклонилась, заглядывая Реборну в глаза.
— Почему вы предлагаете это мне? — с расстановкой поинтересовалась она.
— Потому что дом именно этого русского вас так интересует, — в тон ей отозвался Реборн. И добавил: — Я могу принять ваше молчание за согласие, госпожа капитан?
6.
Всё утро пришлось провести на телеграфе.
Лал злилась на отсутствие нормальных коммуникаций на острове и кляла его сквозь зубы на чем свет стоит. Местное правительство обещало заняться этим в будущем, но в настоящем ничего менять не торопилось. Телеграфистка смотрела на Лал, словно на умалишенную: какой нормальный человек будет рассказывать о температуре воды и не складывающемся курортном романе? Ещё ужаснее ей, вероятно, казалось то, что ответы приходили соответствующие и совершенно серьёзные, включавшие даже способы соблазнения. Не оставалось сомнений, что ещё немного, и Лал обвинят в шпионаже (и будут правы, откровенно говоря). Покончив с сообщениями, Лал отправилась утрясти последний вопрос с капитаном нанятого баркаса, насчет которого у неё имелись некоторые сомнения. Когда она нашла метиса на набережной, где он с неудовольствием разглядывал предштормовые волны, одна за другой обрушивающиеся на пляжи и низкие пирсы, тот сделал вид, что не помнит ни о каком договоре, а позже даже попробовал заломить цену. Откровенно говоря, Лал и так собиралась предложить ему плату выше, но и работу посложнее. Пришлось припереть его к стенке и предупредить, что об отказе он может пожалеть. Если бы у неё действительно хватало средств и времени, лучше было бы обойтись без запугивания, но ни тем, ни другим она не располагала.
— Вот, — протягивая капитану конверт с последней оставшейся у неё наличностью, вздохнула Лал. — Если сделаешь всё, о чем условились, получишь остальное. Главное, будь на месте.
— Конечно, милая, — улыбнулся метис и, заметив недоверчивый взгляд, добавил: — Может, я и люблю деньги, но слово держу. Здесь не одобряют тех, кто кидает партнеров. Если живешь на Острове Свободы, говорят они, будь добр, чти законы. Моя семья живет тут давно. Не беспокойтесь.
— Постараюсь, — вздохнула Лал. Лишь много позже она поняла, о каких законах толковал капитан.
Реборн ждал её после обеда. В это время постояльцы предпочитали отдыхать в номерах, так что ей снова удалось проскользнуть незамеченной.
— Совру, если скажу, что счастлив вас видеть, — с порога сообщил ей Реборн.
— Тогда помолчите, — хмуро отозвалась она. — В конце концов, это ваша идея.
— Предлагаете всё отменить?
Кроме них двоих, в комнате оказался ещё и третий человек — красивая молодая девушка, одетая строго и дорого. Она быстро оглядела Лал и так же быстро бросила несколько щебечущих фраз Реборну. Тот в ответ поднял руки и улыбнулся, чем вызвал недовольство
— Хорошая знакомая, — пояснил он, оборачиваясь к Лал. — Она согласилась помочь.
— С чем?
— Ни с чем, а с кем. Я говорю о вас, — Реборн сложил руки в замок. — Пока отойду на пару часов, а когда вернусь, надеюсь увидеть женщину, с которой мне будет не стыдно выйти в свет.
— Я и сама бы справилась, — возразила Лал. Происходящее казалось насмешкой. Она понимала, что за недели, что провела в так называемом отпуске, утратила привычную внешнюю строгость, но обхождение Реборна раздражало. Он так и норовил задеть её. — Уж точно я могу обойтись без помощи вашей любовницы!
— Она не моя любовница, — развел руками Реборн, выходя из номера. — Она... мой косметолог, если хотите.
Любовница, косметолог или кем ещё она там была, но за пару часов, что им пришлось провести вместе, девушка не произнесла ни слова. Только когда очередь дошла до одежды, Лал попробовала запротестовать, но осталась проигнорированной. Она чуть было не ушла искать свои старые вещи, но, во-первых, вовремя вспомнила, зачем всё это нужно, а во-вторых, вещи куда-то делись за то время, пока она принимала душ.
Вернувшийся Реборн застал её сидящей в кресле и смотрящей в одну точку.
— Отлично выглядите! — заметил он лениво. — Знал, что это платье подойдет. Кстати, аккуратнее с париком — это моя обожаемая «вдова Капелли», женщина тяжелой судьбы, между прочим. Мужчины в восторге от неё и её денег, а она до сих пор любит погибшего мужа.
— Это... ваш парик? — мрачно переспросила Лал.
— Именно, — Реборн слегка прищелнул пальцами. — Надеюсь, умеете ходить на каблуках?
— Умею, — она встала и подошла ближе. На туфлях, что она носила при штабе, каблук были значительно ниже, но у этих колодка оказалась гораздо удобнее, так что приноровиться к ним почти не составило труда. — Какую ещё гадость спросите?
— Мне интересно, госпожа капитан, вы и на тех, с кем спите, смотрите как на отбросы?
— А вы?
Вместо ответа Реборн подал ей локоть.
— Обсудим в другой раз? — предложил он. — Когда сможем рвать друг другу глотки, не отвлекаясь.
Почему-то это предложение развеселило Лал. Она фыркнула и кивнула, следуя вместе с ним к выходу.
— Кто бы мог подумать, — заметил Реборн, склоняясь к её уху, когда они под руку спускались по лестнице. — Вечернее платье, туфли, аккуратный маникюр и хороший макияж — и вы похожи на настоящую светскую львицу, госпожа капитан. У вас даже грудь словно бы появилась...
— Кстати, о груди, — сдержано отозвалась Лал.
— Да, действительно неловко, — согласился Реборн. — Неужели я вас возбуждаю?
— И не надейтесь.
— Но они, прошу прощения, торчат.
— Это потому, что вечер сегодня прохладен, а вы не озаботились...
— Что вы, госпожа капитан! — Реборн подвел её к машине и распахнул дверь. — Я озаботился всем самым важным. А вы придираетесь к мелочам.
На часах было начало седьмого, когда они отъехали от отеля. Реборн за рулем казался спокойным и расслабленным, а Лал, напротив, чувствовала себя неловко. Из-за погоды стемнело рано. Мутное предштормовое небо отражалось в грязно-сером море. Ветер рвал пальмовые листья и бросал где придется. Несколько рыболовецких суденышек медленно двигались по заливу, а ближе к горизонту виднелись стоявшие на рейде крупные суда.
С водительской стороны окно оказалось открыто, и в него залетал ветер, трепал уложенные пряди, заставляя поминутно поправлять их и излишне волноваться.
— И всё же, не пойму, зачем вы мне помогаете? — спросила Лал.
— На это есть несколько причин. Вот одна из них: это шанс для нас обоих.
— Звучит так, словно вы предлагаете мне дружбу.
— Не льстите себе. Вы — взрослый человек и должны понимать две вещи. Первая: между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, а эту сказочку придумали безответно влюбленные, чтобы хоть как-то утешаться. Вторая: я не заинтересован в том, чтобы дружить с кем-то вроде вас.
— Тогда о чем речь?
— О том, что я предлагаю временное перемирие на выгодных для себя условиях. Проще говоря, вы из тех людей, которые уверены, что за добро нужно платить добром. Даже наша с вами встреча — лишнее тому подтверждение. Вы осознаете, что в мести нет смысла, но по какой-то глупой причине, называемой вами честью, продолжаете бессмысленную погоню за мелкой сошкой, звеном — и довольно слабым — в цепи огромного конвейера по переработке пушечного мяса. Я же хочу связать вас. Сделать так, чтобы в случае необходимости, вы не смогли меня бросить. Пару лет назад, возможно, мне бы не пришло подобное в голову. Но с возрастом учишься быть осторожнее. Следите за ходом мысли внимательнее. Я признаю, что сделал ошибку, приняв предложение нашего общего знакомого. Я попал в капкан? Нет. Мы все попали в капкан. Понимаете?
Реборн не смотрел на неё, не оборачивался, чтобы оценить реакцию или надавить. Он говорил это настолько буднично, что Лал восприняла его слова как что-то естественно. Ей пришло в голову, что, возможно, он даже не пытается её оскорбить, а всего лишь говорит честно.
— Догадываюсь, что мы в дерьме, — согласилась она.
— Грубо, но верно.
— Хотите разобраться?
— Нет! — первый раз за всю дорогу он повернулся к ней. — Я хочу выбраться! Но понимаю, что один могу не справится. В то же время в этой луже вместе со мной барахтаются шестеро: хитрый китаец, глупый выскочка, самодовольная истеричка, сумасшедший ученый, милая домоседка с корзинкой печенья и военный, побывавший в серьёзных передрягах... Как думаете, с кем у меня больше шансов выжить?
— Хм.
— О, боже! Почему я должен пояснять?
— Ну, мне показалось, вам пришлась по нраву домоседка, — наверное, Лал даже не хотела этого говорить. Но Реборн постоянно ехидничал, и в итоге она сказала первое, что пришло в голову.
— Не ёрничайте, госпожа капитан, — неожиданно став серьёзным, отозвался он. — И не лезьте в душу. А милым домоседкам веры нет, — за годы своей карьеры я получил слишком много заказов именно от таких.
— Продолжайте, — попросила она.
— Хорошо. Я признаю, — Реборн поднял стекло и помолчал. — Вас, идеалистов, проще использовать. Вы не сбегаете, не оставляете чужую спину открытой и не бьёте в неё сами.
— Не слишком ли откровенно? Не боитесь, что я сейчас попрошу остановиться и выйду?
— Вы этого не сделаете. Потому что кроме идеализма у вас есть целеустремленность и чувство собственного достоинства. Останавливаться перед самым финишем — не ваш метод.
— Вы хорошо разбираетесь в людях...
— Это комплимент? — он пожал плечами и прищурился. — Тогда что на счет моего предложения?
— ...но вы отвратительный человек.
— Отлично, я знал, что вы и сейчас не откажетесь. Думаю, нам стоит перейти на "ты".
— Как это связано с нашем сотрудничеством?
— Никак, — Реборн притормозил и дождался, когда тяжелые железные ворота разойдутся, пропуская машину во двор перед особняком. — Просто там, куда мы сегодня идем, личное знакомство удобнее делового.
— Как скажешь, Реборн, — Лал быстро оглядела окрестности, запоминая расположение и подмечая детали.
— Замечательно. И... Лал?
— М? — она резко обернулась и встретилась с Реборном взглядом. Глаза у него были странные — тёмные и холодные. Неприятные.
— Может, тебе всё же стоит отпустить волосы? — спросил он и поправил упавшую ей на глаза прядь.
7.
Хозяин представился Игорем. Ни званий, ни регалий, ни фамилии.
Высокий и крепко сбитый, седеющий, с крупными чертами лица и серо-голубыми глазами в окружении пушистых ресниц. Странный, почти нелепый контраст: взрослый мужчина со взглядом юноши.
Когда Лал под руку с Реборном только поднимались по лестнице, в последний момент он шепнул: «Будь аккуратна. Кошки тоже играют с добычей, прежде чем выпустить когти». Мельком взглянув в глаза Игорю, Лал поняла, что это значило. А ещё она поняла, что русский вызывает у неё почти необъяснимое уважение или даже трепет: было в нем что-то такое, чем он походил на её старого полковника.
Игорь сам встречал гостей у открытых настежь дверей. Первым делом он сгреб в охапку Реборна — грубо и откровенно панибратски, — а потом неожиданно галантно отвесил поклон Лал. Она даже растерялась и не сразу подала руку.
— Удивил, брат! — многозначительно хохотнул Игорь.
— Нужно иногда менять привычки, — отозвался Реборн и аккуратно подтолкнул Лал в дом.
Они прошли вперед, оказавшись в гостиной. Здесь уже коротали время строго одетые мужчины и дамы, как оценила Лал, преступно юного возраста. Реборн не замедлил шаг и прошел дальше, не удостоив присутствующих даже взглядом. В следующей комнате оказалось накурено, отчего Лал едва не закашлялась. Дам здесь не было, зато за карточным столом царила напряженная атмосфера. Реборн задержался ровно настолько, чтобы поднять шляпу и кивнуть присутствующим.
— Это что-то вроде иерархии, — пояснил он. — Чем дальше комнаты — тем выше положение. Это не значит, что хозяин их не уважает. Наоборот, он старается сделать так, чтобы всем было комфортно, а мелким сошкам не пришлось робеть перед воротилами. И развлечения тут соответствуют рангу. Очень удобно...
— Что Игорь имел в виду, когда сказал, что ты его удивил? — шепнула Лал.
— О, — Реборн посмотрел на неё так, словно пояснения казались излишними. — Это очевидно. Я всегда прихожу один, чтобы можно было выбрать, с кем уйти.
— То есть, приведя меня, ты пренебрегаешь собственным правилом?
— В какой-то мере, — согласился он. — Но если всё пойдет по плану, я всё же останусь ему верен.
— А если нет? — Лал неожиданно поняла, что боится. Страх был приятным, сродни азарту. Он гнал адреналин по венам, заставляя остро ощущать всё, что происходит вокруг. Возможно, Лал давно не хватало хорошей авантюры. Возможно, она засиделась в инструкторах.
— Если нет, — отрывисто заметил Реборн, останавливаясь и глядя на неё сверху вниз, — я всегда смогу уйти один.
— Это угроза?
— Предупреждение. Теперь ваш выход.
Последние слова он произнес совсем тихо, и они вместе ступили в густой полумрак следующей комнаты.
Обстановка неоднозначно намекала на то, что всё здесь предназначено для самых дорогих и уважаемых гостей. Мягкие диваны, в которых можно было бы утонуть, приземистые столики красного дерева, резные, тяжелые и совершенно безвкусные. Огромный бар, во чреве которого услужливый бармен без устали смешивал, встряхивал, резал, подбрасывал, разливал, поджигал и творил магию, понятную ему одному. Людей было не много, но все они одновременно обернулись на Реборна, чьё появление не осталось незамеченным. Старик в окружении трех полуголых красоток отсалютировал бокалом и беззлобно усмехнулся. Двое мужчин склонили головы в знак приветствия, но улыбки казались кислыми. Дородная дама и джентльмен, скользящие по комнате в танце, на мгновения замерли, давая друг другу рассмотреть вошедших. Трое мужчин и женщина у стойки. Высокомерный юнец в углу. Две женщины с мундштуками — у выхода на балкон.
Лица, улыбки, ухмылки, оскалы...
К некоторым Реборн подходил, чтобы поздороваться, представлял Лал — в первый раз она не сразу поняла, что «Лаура» — это про неё, — шутил или отпускал колкости, граничащие с оскорблениями.
— Что-нибудь выпьешь, дорогая? — интимно поинтересовался Реборн, подводя Лал к барной стойке, и совсем тихо добавил: — Видишь своего визави?
— Нет. Не пью, — отрезала она.
— Тут так не принято, — заметил Реборн, обнимая её за талию.
— Ты флиртуешь? — Лал чувствовала, что краснеет, и уповала на полумрак.
— Конечно, — выдохнул он ей в шею. — Иначе мы вызовем непонимание присутствующих: зачем мне идти против своей природы, приводя девушку, к которой не испытываю никакого интереса?
— Дикость, — фыркнула она раздраженно. — Прости, но я...
— Vsem za schet zavedenia! — разнесся по комнате громогласный рык хозяина дома, и сам он появился тут же, такой счастливый, словно выиграл в уличной лотерее билет до Рая. Несмотря на свои немалые размеры, он легко лавировал между гостями, чтобы убедиться, что они хорошо проводят время. Наконец дойдя до стойки, Игорь буквально упал на соседний с Лал табурет, и бармен подал ему рюмку с чем-то прозрачным. Тот мгновенно влил в себя содержимое.
— Что я вижу! — удивился он, щурясь. — Дама без напитка!
— Дама склонна к капризам и не может сегодня выбрать, — опередив Лал, встрял Реборн.
— Фирменный, Тимоша! Для дамы! — махнул Игорь. После выпитого он говорил с большим акцентом или у него попросту начал заплетаться язык. Тем не менее, сказать, что он пьян, Лал не могла. — Реборн, твоя дама сегодня затмила всех! Наши krali раздражены. Разрешишь мне ангажировать её ненадолго? А ты пока удели чуточку внимания остальным. Иначе, я боюсь, количество яда в наших бокалах превысит допустимую норму.
— Хозяину вечера не отказывают, — с насмешливым поклоном отозвался Реборн и, бросив предостерегающий взгляд Лал, добавил: — Не скучай, милая!
Игорь подал ей руку:
— Позвольте, — предложил он. — Вы любите танцевать?
— Я, м-м... — Лал запнулась. — Я не слишком хороша в этом.
— Скромность красит женщину, — заметил Игорь. Он не повел её в центр комнаты, предпочтя уютный полумрак у балкона. Лал снова отметила необычайную грацию его движений, контрастирующую с видимой неповоротливостью. — Осанка — тоже. У вас очень прямая. И держитесь вы... словно солдат. Старый... хороший солдат.
— Я могу счесть это за комплимент?
— Должны, — кивнул Игорь. — Но хороший солдат — не есть хороший шпион, krasavitsa.
Лал запнулась и наступила ему на ногу.
— Простите.
— Пустяки, — как ни в чем не бывало хохотнул он. — Все мы тут люди, если вы понимаете.
В ушах у неё шумело, к горлу подступил ком. Она прикинула свои шансы и нашла перспективы отвратительными. Русский, огромный и сильный, находящийся среди если не союзников и друзей, то приятелей, мог атаковать её в любой момент. Лал же оставалась одна на вражеской территории и, случись что, не очень верила в поддержку со стороны Реборна. Так что убивать русского при всех было бы очень неудобно и немного неэтично по отношению к нему как к хозяину. Длинное платье мешалось в ногах, туфли не были рассчитаны на хорошую драку. В случае, если бы Игорь попытался, ей пришлось бы бежать, отказавшись от изначальной задачи.
— Мне нравится наш друг Реборн, — невзначай продолжил Игорь. — Отличный парень, хотя и убийца. В отличии от вас. Не люблю военных, которые разнюхивают на моей территории. Сам был военным, если вы понимаете.
Он говорил как можно тише, глядя Лал в глаза, и держал одной рукой её талию, а другую прижимал к своему плечу. Она не могла ни отвернуться, ни вывернуться из его хватки, не привлекая внимания.
— Я не знаю, почему Реборн изменил своим принципам и привел вас. Уверен, у него свои причины. Если же и такие люди начнут ошибаться, конец света не за горами, — в его голосе прозвучала грусть.
— Реборн знает, кто я, — смогла выдавить Лал.
Русский кивнул, словно она развеяла его худшие подозрения.
— Это хорошо. Я рад, что он не ошибся, — музыка остановилась, и Игорь вместе с ней. Лал с каким-то необъяснимым трепетом смотрела, как он склоняет голову и целует её руку. — Дальше я буду говорить с Реборном. Это мужской разговор, если вы понимаете...
Они вернулись к стойке, и бармен протянул Лал бокал с мутно-желтой жидкостью, которая и пахла не лучше, чем выглядела. Лал постаралась вежливо улыбнуться, но в этот момент на противоположном конце комнаты заметила Реборна в компании человека, которого всего пару дней назад страстно мечтала убить собственными руками. Теперь это желание вспыхнуло с новой силой. Рука с бокалом зависла в воздухе, что Игорь воспринял по-своему.
— За вас! — провозгласил он, качнув рюмкой навстречу.
Лал автоматически поднесла бокал ко рту и сделала большой глоток. Язык и нёбо обожгло. Она чуть не поперхнулась, но с усилием проглотила и постаралась улыбнуться. Глаза заслезились. Игорь жмурился от удовольствия, наблюдая её реакцию.
Она постаралась сохранить хорошую мину и улыбнулась в ответ.
— Простите, мне надо... — выдавила она.
— По коридору направо, — понимающе отозвался Игорь. — Мой совет: пользуйтесь своей пудрой. Та, что в дамской комнате, слишком светла для вас. И я вовсе не кровожаден, поймите. Трупы — плохое украшение для праздника.
8.
Когда она вернулась в комнату, ни Игоря, ни Реборна там не было, зато был её заочный знакомец, встречи с которым Лал искала последний месяц.
Он оказался лысоват, невысок и дороден. Возможно, он смог бы даже сойти за одного из тех пузатых весельчаков, к которым питают необъяснимую тягу молодые актрисочки, вечно пребывающие в поиске спонсора. Его звали Джузеппе Сфорца. Нет, не родственник. Обычный однофамилец, каких хватает.
— Я могу составить вам компанию? — Лал очень старалась быть естественной. То ли у неё это получалось, то ли Джузеппе сегодня не везло, потому что подняв глаза, он оживился.
— О, Мадонна мия! Это я должен просить вас присоединиться ко мне!
Лал постаралась покровительственно улыбнуться.
По крайней мере, так рекомендовал ей Реборн.
— Благодарю вас.
— Почему столь прекрасное создание проводит этот вечер в одиночестве? — его попытка ухаживания казалась такой откровенно неловкой на фоне демонстративных манер Реборна или Игоря, что любая другая женщина могла бы пожалеть его. У Лал это вызвало сильнейшую волну омерзения.
— Мой кавалер куда-то запропастился, — вздохнула она.
— Я могу помочь вам найти его? — предложил Джузеппе. Ход его мысли был ясен: он просто собирался уболтать смазливую дуру, которой абсолютно без разницы, с кем спать, были бы деньги. По донесениям контрразведки, деньги у Джузеппе были, и не малые.
— О, я была бы признательна, — кивнула Лал. — Впервые в этом доме, и очень боюсь потеряться...
— Не волнуйтесь! — Джузеппе подставил ей локоть. — Я знаю его как свои пять пальцев. Пойдемте!
Они переходили из комнаты в комнату, пытаясь найти Реборна, но его словно простыл и след. Джузеппе старался в каждой комнате найти бутылку шампанского и предложить ей, Лал соглашалась, делал вид что пьёт, но в конечном итоге незаметно выливала содержимое бокалов куда придется. От комнаты к комнате она ступала всё менее твердо, и в конечном счете, опорожнив очереной бокала на рубашку Джузеппе, едва не упала.
— О, Мадонна мия! — дурно играя, всплеснул руками он. — Может быть, вам стоит прилечь?
— Нет, — попросила Лал и в надежде оглянулась. Реборна не было нигде рядом. С другой стороны, оставшаяся часть их нехитрого плана не требовала его обязательного присутствия. — Я бы хотела подышать свежим воздухом.
— Помилуйте, — Джузеппе взглянул на задернутые окна. — Надвигается шторм, и я не думаю, что это хорошая идея.
— Хоть на пару минут, — взмолилась Лал. — Здесь слишком душно!
Джузеппе сглотнул и уставился в её декольте — удивительно, но вид приободрил его.
— Хорошо, — согласился он. — Кажется, ветер немного улегся, и дождя нет. Сходим полюбоваться на штормовые волны в этот поздний час?
Лал натянуто улыбнулась и деланно нетвердой походкой направилась к выходу. Теперь ей нужно было быть максимально внимательной и не упустить шанс. К сожалению, слишком многие факторы не были ей подвластны, что заставляло волноваться. Оставалось надеяться, что свои деньги капитан-метис отработает по чести.
На улице было душно и влажно. Ветер действительно немного поутих, словно собирался с последними силами перед тем, как обрушиться на город ураганом. Лишь волны бились о причал да трепетали листья в предвкушении.
От набережной старый особняк, купленный и отреставрированный нынешним хозяином, отделяло подобие парка — старые пальмы и кустарники, между которыми оставались протоптанные аллеи, больше похожие на лабиринт. Под руку Лал и Джузеппе пошли от дома по одной из них, выбирая самую узкую и темную. У обоих для такого выбора были свои причины.
Лал вслушивалась в голоса, пытаясь определить, есть ли на причале помимо охраны кто-то ещё.
Неожиданно — или так ему самому, наверное, казалось, — Джузеппе обнял её за талию и потянул прочь с дорожки. Сначала Лал не сопротивлялась — только качнулась в сторону и ободряюще захихикала.
— Все вы шлюхи, — пьяно выдавил Джузеппе. — Только и ждете того, у кого толще член и длиннее счет в банке.
Его рука скользнула по бедру, отодвигая юбку, и Лал зажмурилась, давая Джузеппе возможность решить, словно она совсем не против. Он засопел, ткнувшись носом ей в шею. Лал почти ласково погладила его по лысине. Можно было свернуть шею паразиту прямо сейчас, но он нужен был живым. Слегка отодвинув его голову, как будто для поцелуя, Лал ударила лбом в переносицу. В последний момент Джузеппе дёрнулся назад и не потерял сознание, а отделался разбитым носом.
— С-сука!.. — он в бешенстве ударил её по ноге, отталкивая, чтобы не дать возможности для маневра. Высокий каблук вывернулся из-под пятки Лал, и она инстинктивно вцепилась в руки Джузеппе, так что оба полетели на землю.
Джузеппе сориентировался быстрее и повалил Лал на спину, высвободив руку, почему-то не занёс её для удара, а полез за пазуху. Лал без замаха двинула ему коленом между ног. Он зашипел, но пистолет всё-таки вытащил. Лал уже перехватила его запястье и дёрнула вверх, не давая прицелиться. Глаза и рот Джузеппе широко раскрылись — стало ясно, что он вот-вот заорёт. Доведённая до белого каления бессмысленной вознёй в кустах и понимая, что сейчас сюда явится охрана из особняка, она снова ударила его лбом, но не рассчитала и столкновение вышло слишком сильным. На мгновение Лал оглохла и ослепла, но, к её счастью, сопротивления не последовало.
Столкнув с себя обмякшего Джузеппе, она увидела Реборна. Тот наклонился к ней и протянул руку.
— Я уже успел подумать, что ты решила заняться с ним сексом, — усмешка вышла гадкой.
Лал мрачно фыркнула и проигнорировала протянутую руку.
— Приятно проводите вечер, госпожа капитан? — выпрямившись, Реборн посмотрел на неё. Потом перевел взгляд на бесчувственного — не самого ли Реборна работа? — Джузеппе под изломанным кустарником.
Лал беззвучно выругалась.
— Из-за вашего дурацкого платья мне пришлось идти сюда без оружия.
— А с ним вас просто не пустили бы к Игорю, — Реборн наклонился и, ухватив Джузеппе за отворот отвратительного пиджака, потянул его вверх. — Надеюсь, мне не придется тащить его одному? Хорошо же вы кормите своих шпионов...
9.
Должно быть, когда-то здесь были старенькие мостки с полусгнившими досками на проржавевшем каркасе. Но хозяин озаботился, и теперь к высокому пирсу из железобетона жались несколько современных яхт, на которых обычно коротают досуг богатые дети высокопоставленных родителей. Над пирсом горели фонари, заливая светом всё вокруг.
Фырканье мотора и плеск волн заглушали разговор у сторожевого домика на берегу.
Лал издалека узнала баркас, кое-как пришвартованный к пирсу, и одного из споривших на берегу. Она даже отметила про себя, что ничего удивительного в выборе полковника нет: он отлично умел отделить личное неприятие от профессиональной несостоятельности.
С души словно камень упал: всё по плану.
Осталось только отчалить вместе с ценным грузом, и тогда уже к утру они будут на пути в родную Италию.
Лал вместе с Реборном и бесчувственным Джузеппе подошли ближе и услышали спор двух охранников с прибывшим на баркасе. (Все трое оказались одеты в камуфляжных штаны, отчего складывалось впечатление обычного дружеского спора). Понимали спорящие друг друга с трудом и, в попытках донести до оппонента свою точку зрения, то и дело переходили с одного языка на другой. Что, впрочем, сбивало только больше.
Реборн недовольно цокнул языком и кивнул в сторону освещенного участка. Лал не нашла, что ответить.
— Да у меня приказ, — расслышала она знакомый голос. — Приказ, знаете?
— Не тупые, служили, — отвечали ему. — Сам-то чей?
— Что здесь происходит? — спокойно спросил Реборн. Его не смущали ни бесчувственный Джузеппе на плече, ни растрепанная и испачканная в помаде рубашка. Шляпу и пиджак он где-то оставил, хотя Лал обратила внимание на их отсутствие только сейчас. Зато стало ясно, почему не получалось его отыскать.
— Кто... — начал было один из охранников, вытаскивая револьвер, но остановился, присмотревшись. — О, прошу прощения, мистер Реборн. Этот человек говорит...
Не дождавшись оправданий, Реборн одним рывком подтянул Джузеппе ближе и бросил бесформенной кучей под ноги.
— Отнесите на баркас, — велел он. — И будет здорово, если поторопитесь. Начинается дождь, а я ещё до его начала планирую вернуться в дом.
«...под теплое одеяло к какой-нибудь смазливой кукле», — закончила про себя Лал.
Из-за спины Реборна она едва заметно кивнула и только тогда поняла, что до последнего оставалась неузнанной.
Реборн как ни в чем не бывало обернулся и подошел к ней.
— Я должна вас поблагодарить, — тихо сказала она. — Но не буду.
— Очень некрасиво с вашей стороны, — поддразнил он.
— Просто я всё ещё не знаю, зачем вы это делаете.
— Разве уже прозвучавшего объяснения недостаточно?
Оба помолчали.
— Он знает, — наконец призналась Лал. — Игорь откуда-то знает, кто я. И то, что это известно вам — тоже.
— Конечно, он знает, — раздраженно заметил Реборн. — Неужели вы думаете, что хоть кто-то, кто имеет влияние в мафиозном мире и веселится сейчас в этом доме, не знает о вас? Вы меня разочаровали, госпожа капитан.
Лал обернулась на него.
— Не понимаю... — призналась она.
— Я сделал всем огромное одолжение сегодня. Вам — помог поймать государственного преступника. Игорю — избавиться от неблагодарного нахлебника, который захотел откусить руку, что его кормит. Лидерам некоторых семей показал человека, к которому можно обратиться при необходимости. А сам приобрел ещё одного...
— Должника?
— Напарника, — мягко поправил её Реборн. — Если научитесь правильно мыслить.
— Правильно — это по-бандитски? — покачала головой Лал.
— Нет. Это без идеализма.
— Тогда ещё один вопрос. Вы сказали, «захотел откусить руку, которая кормит»...
— Мне нравится Игорь, — пожал плечами Реборн, глядя в небо. — Он дает сложную работу и щедро платит. Ещё он любит людей и всегда рад поболтать. Но профессиональная этика такова, что я не могу отказаться и вернуть деньги, даже если договор с клиентом был заключен до того, как назвали цель. Наша встреча... помогла мне сохранить лицо, а хозяину сегодняшнего вечера — жизнь. Все счастливы.
Лал улыбнулась.
— И вы блистаете, — подвела она итог.
— Судя по взгляду того типа, что не перестает пялиться с баркаса последние пару минут, блистаете тут вы, — Реборн обернулся к ней лицом. — Я хотел бы с вами сегодня проститься, но, боюсь, не выйдет.
— Я тоже предпочла бы это, — она покачалась на каблуках в нерешительности, но всё-таки первая подала ему руку. — Надеюсь, нам никогда не придется работать вместе.
— Надеюсь, это последний раз, — согласился Реборн, насмешливо кланяясь и скрепляя рукопожатие.
— Но если нет... — Лал вздохнула. — Может быть, действительно проще перейти на «ты»?
Когда они отплывали, дождь всё-таки начался.
10.
— Что за хмырь? — спросил Колонелло, подходя ближе и с подозрением следя за удаляющимся из виду берегом.
— Не важно, — сдержанно отозвалась Лал. — Просто знакомый.
— Значит, просто, — повторил Колонелло. — Ничего особенного, да?
— Да.
— Ну, конечно. Ясно. И помада у него на шее — тоже просто?
Лал смерила его взглядом, и Колонелло тут же поостыл.
— Серьёзно. Откуда такие знакомые? — извиняющимся тоном заметил он.
— Да так, — Лал устало провела рукой по глазам, забыв о туши, которая и без того потекла под дождем. — Главное, обещай мне: если встретишь его — беги. Тебе такие типы не по зубам.
— Эй, ну, знаешь... — Колонелло почесал в затылке.
— Знаю, — отрезала Лал. — Я-то как раз знаю, а ты — нет.
— Да я не об этом, — он демонстративно отвернулся, продолжая коситься на неё исподтишка. — У тебя платье насквозь просвечивается. Слушай, это точно «просто знакомый»? А то отсутствие нижнего белья наводит на подозрение...
— Чтоб тебя за борт смыло, — раздраженно выругалась Лал. — Лучше дай куртку, а то сама заберу.