Но пафост есть страдание человека, ведомого сильной страстью, а среди нас нет тех кто хохочет над страданием и презирает страсть.©
Автор: Ирч (Oui, mon colonel!)
Бета: —
Дисклеймер: моя только шизофрения
Примечание: будет апаться
раньшеПерсонажи: 15YB! Емицу/Нана
Рейтинг: G
Саммари: Разноцветные стикеры на холодильнике. "С тобой лодка любви никогда не разобьётся о быт!"
500 с.
Утром он уходит до того, как она проснется. Тихо одевается, стараясь не шуметь. Мимолетно касается её губ – она улыбается во сне. На ципочках идет в маленькую уютную кухню – когда-нибудь у них обязательно будет свой дом, большой, с лужайкой на заднем дворе, с просторными комнатами. На кухне он находит пачку разноцветных стикеров, не глядя берет один и размашистым подчерком пишет всего несколько слов.
Когда за ним закрывается дверь, и замок тихо щелкает, она торопливо поднимается и спешит на кухню, где на холодильнике коротенькое послание – «Буду завтра вечером. Люблю тебя. Не скучай!». Она медленно снимает записку с холодильника и, обнимая себя за плечи, опускается на пол. Не читая послания, не вникая в смысл слов, она смотрит только на ярко красный клочок бумаги: он был зол и решителен, когда писал. Он знал, что врет и может не вернуться. Каждый раз, когда он оставляет свои послания на красном, у него появляются новые шрамы – еле заметные, бледные. Сегодня ей страшно.
***
Она поздно возвращается домой. Немного уставшая, немного беспокойная. Расставляя купленные продукты по местам, бросает взгляд на холодильник и смеется – тепло, радостно, спокойно. Сегодня всё обошлось. И чтобы это знать, ей совсем не нужно читать, что на новеньком желтом стикере на холодильники написано: «В 19.40. Наш любимый ресторан. И надень самое нарядное платье».
Он встречает её при входе, элегантный, словно сам дьявол. Усмехаясь, разводит руками – «Что делать, если работа мешает личной жизни? Даже любовницу нет времени завести – приходится приглашать на свидания жену!». Она отвешивает ему шутливый подзатыльник.
Они ещё молоды. У них впереди целая жизнь. И пусть он что-то недоговаривает, она всегда будет доверять ему так же, как сейчас.
***
Возвратившись домой с очередного задания, он опускается на стул и долго смотрит в одну точку. Нет, не точку – квадрат цветной бумаги на холодильнике. Голубой. (Обычно она пишет на зелёных стикерах, – говорит, что они похожи на молодую весеннюю листву за окном. Он думает, что дело не в этом, но соглашается с ней.) «Нам надо поговорить», – всего одна фраза. Он кивает сам себе: что бы ни хотела сказать, она сейчас совершенно уверена в себе.
Вечером она, как ни в чем ни бывало, опускается на пол у его ног и кладет голову ему на колени. Она словно светится изнутри спокойствием и уверенностью. «Я беременна», – говорит она. Он улыбается в ответ – не смотря на его положение в Семье, не смотря на нежелание втягивать молодую жену в мафиозные разборки, не смотря на то, что теперь он будет уязвим вдвойне… Сейчас ему спокойно и легко смотреть в её смеющиеся глаза, и он благодарен ей за это.
***
…«Никуда не выходу из дома» – на синем. Ниже, на фиолетовом – «Вернусь к шести – сходим прогуляться в парк». Ещё ниже две одинаковые записки «Люблю тебя!» – на желтом и зеленом. В верхнем углу на красном клочке бумаги – его рабочий телефон, но это экстренный случай, и она себе обещала, что никогда им не воспользуется.
Нана даже не читает – потирает поясницу, достаёт из холодильника фрукты, подмигивает фотографии, прикрепленной к холодильнику поверх очередного фиолетового стикера.
– Емицу, знаешь… Я счастлива, что с тобой лодка любви никогда не разобьется о быт.
В её руках сам собой оказывается карандаш. Она, не глядя, вытягивает оранжевый прямоугольник – единственный верный, – из разноцветной стопки и аккуратным красивым подчерком выводит: «Мы назовем его Тсунаёши».
Муж поймет.
Персонажи: Дино/Орегано
Рейтинг: PG-13 недоR
Жанр: pwp, romance
Саммари: Y-63. Дино | Орегано. Примерять её очки, заплетать неровные косички. Провести до дома и чмокнуть в щеку. "Совсем мальчишка" R+
500 с.
– Чего ты там? – Орегано раздраженно повела плечом. Дино хихикнул.
Обнаженную спину защекотали кончики длинных волос.
– Перестань, – попросила она.
– Почему?
– Раздражает.
– Ты слишком напряжена... – он отпустил волосы.
Горячие ладони немного нервно скользнули по талии и бедрам, заставив затаить дыхание.
Дино прижался сзади, уткнувшись ей в макушку.
– Ты можешь хоть немного расслабиться со мной?
Она никогда не думала, что у них всё так далеко зайдёт: слишком глупо это было – босс одной влиятельной семьи и "секретарь с полномочиями", как называл это Емицу, другой. Орегано не верила в сказки о Золушке и чистую любовь до гроба. С другой стороны, это было удобно: они были давно знакомы, легко общались и даже некоторые интересы у них совпадали – так, по мелочам.
Орегано всегда ценила удобство. И что таить, ей было приятно чувствовать себя в его крепких, хоть и иногда таких неуклюжих руках. Им было хорошо.
– Как ты смотришь на то...
Не дослушав его, она отстранилась и выскользнула из-под одеяла.
Дино замолчал, залюбовавшись её гибким стройным телом – не олимпийская чемпионка, конечно, но посмотреть есть на что.
Она повернулась к нему в пол оборота – изящный силуэт на фоне высокого тёмного окна с россыпью уличных фонарей. Узкие плечи, с рассыпанными по ним длинными волосами, прямая осанка, полушария грудей с торчащими крупными сосками, ложбинка пупка, минималистская светлая прядка в паху.
– Я воспользуюсь ванной. Ненадолго.
– Я с тобой?
– Не стоит.
Он смотрел на неё потерянно, словно бродячий щенок, и она еле подавила желание всё же позвать его за собой.
Когда Орегано вернулась в комнату, замотанная в махровое полотенце, он уже включил свет и, накинув на себя простыню на манер тоги, крутил в руках её очки. Она вздохнула.
– Мне идет? – Каваллоне театральным жестом поправил сползающие на нос очки и с широкой улыбкой воззрился на неё.
– Нет...
– Слушай, я провожу.
– Не надо.
– Почему?
– Потому что на обратной дороге попадешь в какую-нибудь переделку, я же тебя знаю.
Она позволила себе улыбнуться уголками рта.
– Да ничего не случится! – махнул Дино и тут же, запутавшись в одеяле, чуть не свалился с кровати.
– Ну, вот.
– Нет! – он быстро засобирался, натягивая брюки и ища взглядом футболку.
– Дино...
– Вот видишь, я даже уже почти готов... почти... – высунув язык, он выворачивал свитер.
– Синьор Кава...
Он вздрогнул.
– Хорошо, идем. Надеюсь, действительно ничего не случится.
Они выскочили на улицу и быстро зашагали в сторону квартиры Орегано.
– Надо заскочить домой, – сама не зная зачем, поясняла она. – А в половину седьмого Емицу обещал прислать машину...
– Дрянь какая... – пробурчал Дино в ответ, поднимая воротник и вжимая голову в плечи из-за моросящего предрассветного дождя.
Орегано, искоса наблюдавшая за ним, не смогла сдержать улыбки: сутулось, легкомысленная куртка, свитер, одетый наизнанку, растрепанные волосы и какое-то растерянное выражение лица совсем не шли боссу большой и влиятельной семьи. Зато шли её старому школьному приятелю и...
Она остановилась.
– Дальше дойду, – бросила Орегано.
– Угу...
– Совсем мальчишка... как раньше, – хмыкнув, она шагнула к нему и, прежде чем Дино успел среагировать, поднялась на цыпочки и быстро коснулась губами его щеки. – Береги себя, ладно?
– Хо...
– Не скучай. Удачи!
– И ты... – выдохнул Дино ей вслед и тут же чуть не поскользнулся, наступив в лужу.
Персонажи: Ямамото, Лал Мирч
Рейтинг: G
Жанр: romance
Саммари: SCB-14. TYL!Ямамото|Лал Мирч. Обнимать за плечи.«Дождь не может длиться вечно...»
500 с.
Из окна этого номера видны весь Манхеттен и маленький кусочек залива. И всё, что доступно взгляду, тонет в море цветных огней: холодные неон и ультрафиолет, красно-желтые фары машин и белесые фонари, выстроившиеся по бокам дорог и аллей, словно солдаты, несущие почетный караул – всё сливается в причудливый витраж, – моргни только, и он осыпится, оставив тонны битого стекла и металлических прожилок. И всё вокруг окутано легкой дымкой. Дождь играет в прятки с подступающим рассветом по мостовым, набережным и паркам.
Обычно она не пьёт, хотя иногда соглашается на хороший ирландский эль, чешское нефильтрованное или темное немецкое пиво. Но сегодня немного иначе, и в её руках тонкостенный бокал, в котором плещется мартини с водкой. Просто она устала, и хочется отвлечься, и совсем неплохо было бы вздремнуть, но на это уже нет времени.
Только в такие моменты она понимает прелесть номеров класса "люкс" и дорогих отелей. Раньше... раньше она искренне полагала, что это лишнее: мишура, убранство, красивые девочки за стойками, напудренные мальчики в лифтах, завтраки в постель, пуховые перины, окна от потолка до пола, вазы с цветами – роскошь. Прихоть. Но даже старый вояка может привыкнуть... а она ещё совсем ведь не старая. Верно, Лал?
Она касается пальцами холодного стекла, по которому снаружи катятся крупные капли.
За спиной в беззвучном режиме включен широкий плазменный телевизор: молодой диктор в очках-половинках живо пересказывает новости прошедшего дня.
– Ну и погодка, не правда ли? – не заметила, задумалась, упустила. Глупо.
Ямамото возникает рядом ниоткуда и кладет руку на плечо – совсем по-свойски, уверенно и легко. Он улыбается одними уголками рта, очень спокойно и сдержано, и даже немного кажется, что в этой улыбке таится опека.
Лал не нужна опека. Ей просто нужно, чтобы кто-то иногда мог обнять – вот так, просто, без лишних слов и многозначительных пауз в разговорах.
– Что нового? – кивает Ямамото на отражение диктора в окне.
– Ничего важного. Все молчат – связываться не хотят, трусы... – задумавшись, она замолкает, но неожиданно приподнимает бровь. – Ах, да, показывали твоё интервью... я не знала, что последний матч был так важен.
– Ха, да пустяки. Наверное, все ответы переврали! Вечно они так... – Ямамото улыбается и сильнее прижимает её к себе.
– Не знаю. – Лал пожимает плечами, не сопротивляясь, но и не отводя взгляда от окна. – Я могу читать по губам порядка десяти языков, но твой ломаный английский оставляет меня в священном неведении.
– Ах-ха!.. – Ямамото сконфуженно смеется, запускает свободную руку в мокрые после душа волосы. – Вечно ты...
– Хватит! – отрывисто бросает она и зло сбрасывает его руку. – Если ты всё ещё думаешь, что это игрушки... Шпана, маленькие глупые дети! Ты что, до сих пор не понял?..
– Лал... – говорит он. – Лал...
"Мальчик, – думает Лал Мирч. – Мальчик, хороший, добрый... милый мальчик, которому я гожусь в матери..."
– Лал... – Ямамото почти незаметно повышает голос. – Смотри, дождь. Знаешь, Лал, если немного расслабиться, выключить весь свет, и просто наблюдать, как дождевые капли катятся по стеклу... Это действует умиротворяюще. Хочешь, я выключу свет?
– Нет, – яростно бросает она. – У нас нет времени уже на эту сентиментальность. Дела семьи закончены, и твой матч... Через пять часов у нас самолет в Италию. Собирайся. А я пока приму душ.
– Хорошо, – спокойно соглашается Ямамото и поворачивается к окну.
– Я ненавижу дождь, – тихо говорит Лал ему в спину. – Ненавижу... Потому что дождь не может длиться вечно...
Персонажи: TYL! Бьянки, TYL! Хром
Рейтинг: G
Жанр: general, romance
Саммари: навеяно заявкой с Hot Reborn! TYL! Бьянки | TYL! Хром . Встреча в Париже. Угостить вишнёвым пирожным и сплетничать о любимых мужчинах. Вторая признаётся в тяге к женщинам.
500 с.
По набережной Сены прогуливаются парочки всех возрастов, ветер гоняется за клочьями тумана; изморось; где-то звучит музыка. Две пары каблучков стучат по булыжной мостовой, звякает колокольчик на двери маленькой неприметной кофейни. Две женщины выбирают столик в углу ("Да, для курящих, будьте любезны!") и делают заказ ("Нет-нет, дорогая, позволь мне, здесь прекрасные пирожные... ")
Первая – итальянка с миндалевидным – неправильным! – разрезом глаз; прямая, звонкая, словно натянутая струна; уверенная в себе. Движения выверены до мелочей, ничего лишнего. Серьезный взгляд.
– ...Ты давно видела Вонголу? Как они? Нет, не переживаю, ведь с ними Реборн – я верю ему.
Вторая – японка, но – опять странность! – есть в ней что-то европейское; не внешне – внутренне. Держится чуть скованно, но скорее по привычке. Своей спутнице явно доверяет и иногда приподнимает уголки губ в слабой улыбке.
– ...Мукуро-сама... Да, о чем это я? Нет, Кен и Чикуса.. Как были мальчишками – так и остались. Их не изменить.
Перед девушками оказываются две чашки, высокий франт-кофейник и приземистый пузан-молочник, сахарница с коричневым сахаром и широкое блюдо с десятком маленьких аккуратных пирожных.
– ...Что значит, не будешь? Ты любишь вишню? Открывай рот... Вот так, хорошая девочка... Мммм, крем сегодня божественен, согласись! Из моих рук всё вкусно? Нет, это здешний кондитер – волшебник... Так на чем мы остановились?
Колокольчик на двери тихо дребезжит, словно проказник-ветер с набережной, преследовавший двух молодых леди, просочился сквозь щели и сюда.
– ...Ваш брат ко мне очень добр, правда. Вы не правы, он внимателен, просто скрывает... Нет, Босс не нагружает – он вообще против того, чтобы лишний раз отправлять меня на задания... Вот, в Париж к вам отослал – сказал, чтоб отдохнула...
Горячий кофе, неспешная беседа. Сигаретный дым закручивается спиралями под потолком, сплетается в причудливые образы.
– ...Не пора ли тебе остепениться? Нет, слушать ничего не хочу! Как на счет того нового варийца? Как же его звали... Не важно, но вы знакомы ведь? Да, ты права, слишком молод. Стоит найти кого-то постарше. Ах, когда уже Реборн найдет время и приедет хоть на пару деньков – я так скучаю...
Они постепенно переходят с французского на итальянский, то и дело вставляя по паре японских слов в реплики. У молодого баристы, наблюдающего за ними, перед глазами клубится легкая дымка.
– ...Бьянки-сан, я хотела сказать, что... Нет, мне не интересно. Я люблю их, но – нет... Даже вы мне гораздо...
Та, кого зовут Бьянки, вздыхает и тушит недокуренную сигарету, наклоняется и накрывает рукой руку спутницы. Второй рукой протягивает ещё одно пирожное.
– Вот оно что... А я надеялась хоть посплетничать про наших мальчиков. Нет – так нет, что ж теперь поделаешь? Вкусно? Ешь, тебя таким не кормят. Скучно в Вендиче-то? Да понимаю я, десятый год никак пошел... И не смотри на меня так, что я, дура что ли, мальчика от девочки не отличу?
Какофония звуков где-то на грани слышимости и расплывающийся силуэт японки заставляют баристу встряхнуться. Миг – и вместо двух девушек за столиком перед ним сидит молодая итальянская пара. "Красивые", – думает он про себя.
– Как всегда проницательно. Вы правы, в Вендиче нет ни приятной компании, ни таких пирожных. Нет-нет, я не заигрывал, просто старался быть галантным, но из ваших рук они действительно гораздо вкуснее.
Персонажи: Кавахира, TYL!И-Пин
Рейтинг: G
Жанр: general
Саммари: OS2-60. Кавахира, И-Пин. "Я всё ещё люблю рамен".
375 с.
— Есть такие люди: их вообще не волнует чужое мнение. Вопросы этикета их тоже не заботят — какая разница, кто и когда хочет их видеть? Им плевать. Такие — хуже кошек, дьявольское отродье!..
Затрещала ночная цикада где-то за высоким забором и тут же пристыженно притихла, словно вдруг решила, что перебивать незнакомых людей — дурной тон. Говорившим оказался мужчина средних лет: длинное пальто, шляпа надвинута на глаза; тонкие губы растянуты в улыбке, и уголки рта немного подрагивают; очень светлая кожа и волосы; стеклянный блеск в тени — очки в тонкой оправе, а глаз не видно. И-пин покосилась на него и тут же отвела взгляд — всё-таки возвращаться поздним вечером домой было страшновато, и потом, люди, заговаривающие на пустынной остановке неизвестно с кем, пугают как-то особенно. Вчера они с Ламбо смотрели фильм ужасов, — совсем не похожий на нынешнюю ситуацию да и не страшный вовсе! — и теперь И-пин чудилось, что она сама попала в один из таких.
— Приходят, уходят, возвращаются, — мужчина усмехнулся. — Даже не поинтересуются, рады ли их видеть... Милая фрёкен! Ах, милая фрёкен, вы же знаете этот город?
И-пин опасливо повернулась, вспоминая советы, которые давал ей учитель, и кивнула.
— Это прекрасно, моя милая фрёкен! Я был бы признателен, если бы вы подсказали адрес... - мужчина поднял руку, и И-пин от неожиданности резко вскочила, отпрыгнула на несколько шагов и по-инерции встала в стойку, уже готовая ответить нападающему.
Свет автобусных фар ударил в спину, уронил длинную тень на мостовую от носков туфель прямо к сидящему мужчине. Тот приподнялся, левой рукой беря неприметный чемоданчик, а правой снимая чуть помятую шляпу.
— Простите старика, запамятовал за прошедшие годы, что это слово вам не подходит, — заметил он. — Позвольте мне закончить мысль, моя фрёкен фурия? Есть такие люди, которые, — даже зная, что им не рады! — возвращаются на старое место, словно преступники... Видите ли, я из таких.
И-пин растеряно смотрела на вставшего перед ней человека и боялась — не за себя! — за учителя, за его друзей, за приютившего её Десятого Вонголу. Будто что-то должно было случится. Будто одним своим появлением этот человек запускал какой-то одному ему ведомый механизм!..
— Фрёкен, ах, фрёкен... Не смотрите на меня так, словно увидели покойника! Может я и стар, но ещё жив, — он покрутил шляпу в задумчивости и махнул ею водителю автобуса, чтобы тот не ждал. — Можете как прежде звать меня дядюшкой Кавахирой, моя фрёкен. И я всё ещё люблю рамен.
Персонажи: Бельфегор/Маммон
Рейтинг: G
Жанр: general, romance
435 с.
– А ещё я расскажу мужу, – говорит Маммон резко, держа дверь приоткрытой. – И он превратит вас в жаренную курицу, мой милый Принц.
– А кто у нас муж? – подыгрывает Бельфегор, прыгая на кровати под балдахином.
Маммон думает. Потом закрывает дверь, подходит к кровати, садится на неё и подпирает рукой подбородок. Шелковый рукав опадает на изгиб локтя, открывая тонкие запястья.
Бельфегор подползает ближе к ней и, лежа на животе, заглядывает сбоку под капюшон. Глаз её не видно, но губы едва заметно шевелятся. Бельфегор даже различает какие-то цифры, которые она проговаривает более отчетливо. Кроме цифр он больше ничего не различает, поэтому и не понимает, что всё это значит.
– Стой! – наконец говорит Маммон.
– Стою! – согласно кивает Бельфегор и хихикает.
– Если я сказала, что он превратит тебя в жаренную курицу, значит и выбора у меня нет, – начинает объяснять она. – Превратить в жаренную курицу может только босс.
– М, – Бельфегор чешет подбородок. – Ну, ты же могла сказать что-нибудь вроде "превратит тебя в отбивную", правда? Даже не уточняя, будет ли Принц жаренной отбивной или ещё сырой.
– Да, это резонно, – вздыхает Маммон.
– Тогда бы мужем был кто-то другой? – спрашивает Бельфегор.
– Тогда... – Маммон размышляет вслух. – Тогда, возможно, мужем мог бы быть тот надоедливый китаец. Думаю, у него должны выходить неплохие отбивные.
Она замолкает и опять начинает что-то считать.
Тем временем Бельфегор подтягивает к себе одну из подушек, перекатывается на спину и свешивает голову с кровати.
– Нет! – резко говорит Маммон. – Китаец не подойдет – у него мало денег.
– У Принца много денег, – смеется Бельфегор и подкидывает подушку.
– Все свои деньги Принц должен мне, – строго обрывает его Маммон и замолкает вновь.
– У тебя есть ещё кандидатуры?
Она поднимает голову и рассеяно пожимает плечами:
– Я подумала про Сквало, но... Что-то у него не чисто со счетами. Не стала бы рисковать, знаешь ли.
– Ты очень-очень осмотрительная! – театрально восхищается Бельфегор.
– Я забочусь о своём будущем! – гордо вскидывается Маммон. Потом оборачивается к нему и какое-то время смотрит, как он играет с завязками на её ночной рубашке. – Я забыла, о чем мы говорили до того, как начали рассматривать кандидатуры на роль моего мужа?
– Ты говорила, что у меня дальтонизм, потому что эта ночная рубашка цвета ночного неба в августе, а не просто какого-то вульгарного черного, – тянет Бельфегор.
– Ах, да, – Маммон подтягивает одну ногу к груди, обнимает и кладет на неё подбородок. – А ещё я говорила, чтобы ты перестал приходить ко мне в комнату, когда тебе вздумается.
Бельфегор какое-то время лежит, разглядывая потолок, потом приподнимается на локтях и беззастенчиво кладет голову ей на плечо.
– Если ты назовешь хоть одну действительно серьёзную причину, – предлагает он.
– Дети... – очень тихо вздыхает Маммон, подтягивает к себе вторую ногу и утыкается лицом в колени. – Как ты не понимаешь, что дети выросли.
Бета: —
Дисклеймер: моя только шизофрения
Примечание: будет апаться
раньшеПерсонажи: 15YB! Емицу/Нана
Рейтинг: G
Саммари: Разноцветные стикеры на холодильнике. "С тобой лодка любви никогда не разобьётся о быт!"
500 с.
Утром он уходит до того, как она проснется. Тихо одевается, стараясь не шуметь. Мимолетно касается её губ – она улыбается во сне. На ципочках идет в маленькую уютную кухню – когда-нибудь у них обязательно будет свой дом, большой, с лужайкой на заднем дворе, с просторными комнатами. На кухне он находит пачку разноцветных стикеров, не глядя берет один и размашистым подчерком пишет всего несколько слов.
Когда за ним закрывается дверь, и замок тихо щелкает, она торопливо поднимается и спешит на кухню, где на холодильнике коротенькое послание – «Буду завтра вечером. Люблю тебя. Не скучай!». Она медленно снимает записку с холодильника и, обнимая себя за плечи, опускается на пол. Не читая послания, не вникая в смысл слов, она смотрит только на ярко красный клочок бумаги: он был зол и решителен, когда писал. Он знал, что врет и может не вернуться. Каждый раз, когда он оставляет свои послания на красном, у него появляются новые шрамы – еле заметные, бледные. Сегодня ей страшно.
***
Она поздно возвращается домой. Немного уставшая, немного беспокойная. Расставляя купленные продукты по местам, бросает взгляд на холодильник и смеется – тепло, радостно, спокойно. Сегодня всё обошлось. И чтобы это знать, ей совсем не нужно читать, что на новеньком желтом стикере на холодильники написано: «В 19.40. Наш любимый ресторан. И надень самое нарядное платье».
Он встречает её при входе, элегантный, словно сам дьявол. Усмехаясь, разводит руками – «Что делать, если работа мешает личной жизни? Даже любовницу нет времени завести – приходится приглашать на свидания жену!». Она отвешивает ему шутливый подзатыльник.
Они ещё молоды. У них впереди целая жизнь. И пусть он что-то недоговаривает, она всегда будет доверять ему так же, как сейчас.
***
Возвратившись домой с очередного задания, он опускается на стул и долго смотрит в одну точку. Нет, не точку – квадрат цветной бумаги на холодильнике. Голубой. (Обычно она пишет на зелёных стикерах, – говорит, что они похожи на молодую весеннюю листву за окном. Он думает, что дело не в этом, но соглашается с ней.) «Нам надо поговорить», – всего одна фраза. Он кивает сам себе: что бы ни хотела сказать, она сейчас совершенно уверена в себе.
Вечером она, как ни в чем ни бывало, опускается на пол у его ног и кладет голову ему на колени. Она словно светится изнутри спокойствием и уверенностью. «Я беременна», – говорит она. Он улыбается в ответ – не смотря на его положение в Семье, не смотря на нежелание втягивать молодую жену в мафиозные разборки, не смотря на то, что теперь он будет уязвим вдвойне… Сейчас ему спокойно и легко смотреть в её смеющиеся глаза, и он благодарен ей за это.
***
…«Никуда не выходу из дома» – на синем. Ниже, на фиолетовом – «Вернусь к шести – сходим прогуляться в парк». Ещё ниже две одинаковые записки «Люблю тебя!» – на желтом и зеленом. В верхнем углу на красном клочке бумаги – его рабочий телефон, но это экстренный случай, и она себе обещала, что никогда им не воспользуется.
Нана даже не читает – потирает поясницу, достаёт из холодильника фрукты, подмигивает фотографии, прикрепленной к холодильнику поверх очередного фиолетового стикера.
– Емицу, знаешь… Я счастлива, что с тобой лодка любви никогда не разобьется о быт.
В её руках сам собой оказывается карандаш. Она, не глядя, вытягивает оранжевый прямоугольник – единственный верный, – из разноцветной стопки и аккуратным красивым подчерком выводит: «Мы назовем его Тсунаёши».
Муж поймет.
Персонажи: Дино/Орегано
Рейтинг: PG-13 недоR
Жанр: pwp, romance
Саммари: Y-63. Дино | Орегано. Примерять её очки, заплетать неровные косички. Провести до дома и чмокнуть в щеку. "Совсем мальчишка" R+
500 с.
– Чего ты там? – Орегано раздраженно повела плечом. Дино хихикнул.
Обнаженную спину защекотали кончики длинных волос.
– Перестань, – попросила она.
– Почему?
– Раздражает.
– Ты слишком напряжена... – он отпустил волосы.
Горячие ладони немного нервно скользнули по талии и бедрам, заставив затаить дыхание.
Дино прижался сзади, уткнувшись ей в макушку.
– Ты можешь хоть немного расслабиться со мной?
Она никогда не думала, что у них всё так далеко зайдёт: слишком глупо это было – босс одной влиятельной семьи и "секретарь с полномочиями", как называл это Емицу, другой. Орегано не верила в сказки о Золушке и чистую любовь до гроба. С другой стороны, это было удобно: они были давно знакомы, легко общались и даже некоторые интересы у них совпадали – так, по мелочам.
Орегано всегда ценила удобство. И что таить, ей было приятно чувствовать себя в его крепких, хоть и иногда таких неуклюжих руках. Им было хорошо.
– Как ты смотришь на то...
Не дослушав его, она отстранилась и выскользнула из-под одеяла.
Дино замолчал, залюбовавшись её гибким стройным телом – не олимпийская чемпионка, конечно, но посмотреть есть на что.
Она повернулась к нему в пол оборота – изящный силуэт на фоне высокого тёмного окна с россыпью уличных фонарей. Узкие плечи, с рассыпанными по ним длинными волосами, прямая осанка, полушария грудей с торчащими крупными сосками, ложбинка пупка, минималистская светлая прядка в паху.
– Я воспользуюсь ванной. Ненадолго.
– Я с тобой?
– Не стоит.
Он смотрел на неё потерянно, словно бродячий щенок, и она еле подавила желание всё же позвать его за собой.
Когда Орегано вернулась в комнату, замотанная в махровое полотенце, он уже включил свет и, накинув на себя простыню на манер тоги, крутил в руках её очки. Она вздохнула.
– Мне идет? – Каваллоне театральным жестом поправил сползающие на нос очки и с широкой улыбкой воззрился на неё.
– Нет...
– Слушай, я провожу.
– Не надо.
– Почему?
– Потому что на обратной дороге попадешь в какую-нибудь переделку, я же тебя знаю.
Она позволила себе улыбнуться уголками рта.
– Да ничего не случится! – махнул Дино и тут же, запутавшись в одеяле, чуть не свалился с кровати.
– Ну, вот.
– Нет! – он быстро засобирался, натягивая брюки и ища взглядом футболку.
– Дино...
– Вот видишь, я даже уже почти готов... почти... – высунув язык, он выворачивал свитер.
– Синьор Кава...
Он вздрогнул.
– Хорошо, идем. Надеюсь, действительно ничего не случится.
Они выскочили на улицу и быстро зашагали в сторону квартиры Орегано.
– Надо заскочить домой, – сама не зная зачем, поясняла она. – А в половину седьмого Емицу обещал прислать машину...
– Дрянь какая... – пробурчал Дино в ответ, поднимая воротник и вжимая голову в плечи из-за моросящего предрассветного дождя.
Орегано, искоса наблюдавшая за ним, не смогла сдержать улыбки: сутулось, легкомысленная куртка, свитер, одетый наизнанку, растрепанные волосы и какое-то растерянное выражение лица совсем не шли боссу большой и влиятельной семьи. Зато шли её старому школьному приятелю и...
Она остановилась.
– Дальше дойду, – бросила Орегано.
– Угу...
– Совсем мальчишка... как раньше, – хмыкнув, она шагнула к нему и, прежде чем Дино успел среагировать, поднялась на цыпочки и быстро коснулась губами его щеки. – Береги себя, ладно?
– Хо...
– Не скучай. Удачи!
– И ты... – выдохнул Дино ей вслед и тут же чуть не поскользнулся, наступив в лужу.
Персонажи: Ямамото, Лал Мирч
Рейтинг: G
Жанр: romance
Саммари: SCB-14. TYL!Ямамото|Лал Мирч. Обнимать за плечи.«Дождь не может длиться вечно...»
500 с.
Из окна этого номера видны весь Манхеттен и маленький кусочек залива. И всё, что доступно взгляду, тонет в море цветных огней: холодные неон и ультрафиолет, красно-желтые фары машин и белесые фонари, выстроившиеся по бокам дорог и аллей, словно солдаты, несущие почетный караул – всё сливается в причудливый витраж, – моргни только, и он осыпится, оставив тонны битого стекла и металлических прожилок. И всё вокруг окутано легкой дымкой. Дождь играет в прятки с подступающим рассветом по мостовым, набережным и паркам.
Обычно она не пьёт, хотя иногда соглашается на хороший ирландский эль, чешское нефильтрованное или темное немецкое пиво. Но сегодня немного иначе, и в её руках тонкостенный бокал, в котором плещется мартини с водкой. Просто она устала, и хочется отвлечься, и совсем неплохо было бы вздремнуть, но на это уже нет времени.
Только в такие моменты она понимает прелесть номеров класса "люкс" и дорогих отелей. Раньше... раньше она искренне полагала, что это лишнее: мишура, убранство, красивые девочки за стойками, напудренные мальчики в лифтах, завтраки в постель, пуховые перины, окна от потолка до пола, вазы с цветами – роскошь. Прихоть. Но даже старый вояка может привыкнуть... а она ещё совсем ведь не старая. Верно, Лал?
Она касается пальцами холодного стекла, по которому снаружи катятся крупные капли.
За спиной в беззвучном режиме включен широкий плазменный телевизор: молодой диктор в очках-половинках живо пересказывает новости прошедшего дня.
– Ну и погодка, не правда ли? – не заметила, задумалась, упустила. Глупо.
Ямамото возникает рядом ниоткуда и кладет руку на плечо – совсем по-свойски, уверенно и легко. Он улыбается одними уголками рта, очень спокойно и сдержано, и даже немного кажется, что в этой улыбке таится опека.
Лал не нужна опека. Ей просто нужно, чтобы кто-то иногда мог обнять – вот так, просто, без лишних слов и многозначительных пауз в разговорах.
– Что нового? – кивает Ямамото на отражение диктора в окне.
– Ничего важного. Все молчат – связываться не хотят, трусы... – задумавшись, она замолкает, но неожиданно приподнимает бровь. – Ах, да, показывали твоё интервью... я не знала, что последний матч был так важен.
– Ха, да пустяки. Наверное, все ответы переврали! Вечно они так... – Ямамото улыбается и сильнее прижимает её к себе.
– Не знаю. – Лал пожимает плечами, не сопротивляясь, но и не отводя взгляда от окна. – Я могу читать по губам порядка десяти языков, но твой ломаный английский оставляет меня в священном неведении.
– Ах-ха!.. – Ямамото сконфуженно смеется, запускает свободную руку в мокрые после душа волосы. – Вечно ты...
– Хватит! – отрывисто бросает она и зло сбрасывает его руку. – Если ты всё ещё думаешь, что это игрушки... Шпана, маленькие глупые дети! Ты что, до сих пор не понял?..
– Лал... – говорит он. – Лал...
"Мальчик, – думает Лал Мирч. – Мальчик, хороший, добрый... милый мальчик, которому я гожусь в матери..."
– Лал... – Ямамото почти незаметно повышает голос. – Смотри, дождь. Знаешь, Лал, если немного расслабиться, выключить весь свет, и просто наблюдать, как дождевые капли катятся по стеклу... Это действует умиротворяюще. Хочешь, я выключу свет?
– Нет, – яростно бросает она. – У нас нет времени уже на эту сентиментальность. Дела семьи закончены, и твой матч... Через пять часов у нас самолет в Италию. Собирайся. А я пока приму душ.
– Хорошо, – спокойно соглашается Ямамото и поворачивается к окну.
– Я ненавижу дождь, – тихо говорит Лал ему в спину. – Ненавижу... Потому что дождь не может длиться вечно...
Персонажи: TYL! Бьянки, TYL! Хром
Рейтинг: G
Жанр: general, romance
Саммари: навеяно заявкой с Hot Reborn! TYL! Бьянки | TYL! Хром . Встреча в Париже. Угостить вишнёвым пирожным и сплетничать о любимых мужчинах. Вторая признаётся в тяге к женщинам.
500 с.
По набережной Сены прогуливаются парочки всех возрастов, ветер гоняется за клочьями тумана; изморось; где-то звучит музыка. Две пары каблучков стучат по булыжной мостовой, звякает колокольчик на двери маленькой неприметной кофейни. Две женщины выбирают столик в углу ("Да, для курящих, будьте любезны!") и делают заказ ("Нет-нет, дорогая, позволь мне, здесь прекрасные пирожные... ")
Первая – итальянка с миндалевидным – неправильным! – разрезом глаз; прямая, звонкая, словно натянутая струна; уверенная в себе. Движения выверены до мелочей, ничего лишнего. Серьезный взгляд.
– ...Ты давно видела Вонголу? Как они? Нет, не переживаю, ведь с ними Реборн – я верю ему.
Вторая – японка, но – опять странность! – есть в ней что-то европейское; не внешне – внутренне. Держится чуть скованно, но скорее по привычке. Своей спутнице явно доверяет и иногда приподнимает уголки губ в слабой улыбке.
– ...Мукуро-сама... Да, о чем это я? Нет, Кен и Чикуса.. Как были мальчишками – так и остались. Их не изменить.
Перед девушками оказываются две чашки, высокий франт-кофейник и приземистый пузан-молочник, сахарница с коричневым сахаром и широкое блюдо с десятком маленьких аккуратных пирожных.
– ...Что значит, не будешь? Ты любишь вишню? Открывай рот... Вот так, хорошая девочка... Мммм, крем сегодня божественен, согласись! Из моих рук всё вкусно? Нет, это здешний кондитер – волшебник... Так на чем мы остановились?
Колокольчик на двери тихо дребезжит, словно проказник-ветер с набережной, преследовавший двух молодых леди, просочился сквозь щели и сюда.
– ...Ваш брат ко мне очень добр, правда. Вы не правы, он внимателен, просто скрывает... Нет, Босс не нагружает – он вообще против того, чтобы лишний раз отправлять меня на задания... Вот, в Париж к вам отослал – сказал, чтоб отдохнула...
Горячий кофе, неспешная беседа. Сигаретный дым закручивается спиралями под потолком, сплетается в причудливые образы.
– ...Не пора ли тебе остепениться? Нет, слушать ничего не хочу! Как на счет того нового варийца? Как же его звали... Не важно, но вы знакомы ведь? Да, ты права, слишком молод. Стоит найти кого-то постарше. Ах, когда уже Реборн найдет время и приедет хоть на пару деньков – я так скучаю...
Они постепенно переходят с французского на итальянский, то и дело вставляя по паре японских слов в реплики. У молодого баристы, наблюдающего за ними, перед глазами клубится легкая дымка.
– ...Бьянки-сан, я хотела сказать, что... Нет, мне не интересно. Я люблю их, но – нет... Даже вы мне гораздо...
Та, кого зовут Бьянки, вздыхает и тушит недокуренную сигарету, наклоняется и накрывает рукой руку спутницы. Второй рукой протягивает ещё одно пирожное.
– Вот оно что... А я надеялась хоть посплетничать про наших мальчиков. Нет – так нет, что ж теперь поделаешь? Вкусно? Ешь, тебя таким не кормят. Скучно в Вендиче-то? Да понимаю я, десятый год никак пошел... И не смотри на меня так, что я, дура что ли, мальчика от девочки не отличу?
Какофония звуков где-то на грани слышимости и расплывающийся силуэт японки заставляют баристу встряхнуться. Миг – и вместо двух девушек за столиком перед ним сидит молодая итальянская пара. "Красивые", – думает он про себя.
– Как всегда проницательно. Вы правы, в Вендиче нет ни приятной компании, ни таких пирожных. Нет-нет, я не заигрывал, просто старался быть галантным, но из ваших рук они действительно гораздо вкуснее.
Персонажи: Кавахира, TYL!И-Пин
Рейтинг: G
Жанр: general
Саммари: OS2-60. Кавахира, И-Пин. "Я всё ещё люблю рамен".
375 с.
— Есть такие люди: их вообще не волнует чужое мнение. Вопросы этикета их тоже не заботят — какая разница, кто и когда хочет их видеть? Им плевать. Такие — хуже кошек, дьявольское отродье!..
Затрещала ночная цикада где-то за высоким забором и тут же пристыженно притихла, словно вдруг решила, что перебивать незнакомых людей — дурной тон. Говорившим оказался мужчина средних лет: длинное пальто, шляпа надвинута на глаза; тонкие губы растянуты в улыбке, и уголки рта немного подрагивают; очень светлая кожа и волосы; стеклянный блеск в тени — очки в тонкой оправе, а глаз не видно. И-пин покосилась на него и тут же отвела взгляд — всё-таки возвращаться поздним вечером домой было страшновато, и потом, люди, заговаривающие на пустынной остановке неизвестно с кем, пугают как-то особенно. Вчера они с Ламбо смотрели фильм ужасов, — совсем не похожий на нынешнюю ситуацию да и не страшный вовсе! — и теперь И-пин чудилось, что она сама попала в один из таких.
— Приходят, уходят, возвращаются, — мужчина усмехнулся. — Даже не поинтересуются, рады ли их видеть... Милая фрёкен! Ах, милая фрёкен, вы же знаете этот город?
И-пин опасливо повернулась, вспоминая советы, которые давал ей учитель, и кивнула.
— Это прекрасно, моя милая фрёкен! Я был бы признателен, если бы вы подсказали адрес... - мужчина поднял руку, и И-пин от неожиданности резко вскочила, отпрыгнула на несколько шагов и по-инерции встала в стойку, уже готовая ответить нападающему.
Свет автобусных фар ударил в спину, уронил длинную тень на мостовую от носков туфель прямо к сидящему мужчине. Тот приподнялся, левой рукой беря неприметный чемоданчик, а правой снимая чуть помятую шляпу.
— Простите старика, запамятовал за прошедшие годы, что это слово вам не подходит, — заметил он. — Позвольте мне закончить мысль, моя фрёкен фурия? Есть такие люди, которые, — даже зная, что им не рады! — возвращаются на старое место, словно преступники... Видите ли, я из таких.
И-пин растеряно смотрела на вставшего перед ней человека и боялась — не за себя! — за учителя, за его друзей, за приютившего её Десятого Вонголу. Будто что-то должно было случится. Будто одним своим появлением этот человек запускал какой-то одному ему ведомый механизм!..
— Фрёкен, ах, фрёкен... Не смотрите на меня так, словно увидели покойника! Может я и стар, но ещё жив, — он покрутил шляпу в задумчивости и махнул ею водителю автобуса, чтобы тот не ждал. — Можете как прежде звать меня дядюшкой Кавахирой, моя фрёкен. И я всё ещё люблю рамен.
Персонажи: Бельфегор/Маммон
Рейтинг: G
Жанр: general, romance
435 с.
– А ещё я расскажу мужу, – говорит Маммон резко, держа дверь приоткрытой. – И он превратит вас в жаренную курицу, мой милый Принц.
– А кто у нас муж? – подыгрывает Бельфегор, прыгая на кровати под балдахином.
Маммон думает. Потом закрывает дверь, подходит к кровати, садится на неё и подпирает рукой подбородок. Шелковый рукав опадает на изгиб локтя, открывая тонкие запястья.
Бельфегор подползает ближе к ней и, лежа на животе, заглядывает сбоку под капюшон. Глаз её не видно, но губы едва заметно шевелятся. Бельфегор даже различает какие-то цифры, которые она проговаривает более отчетливо. Кроме цифр он больше ничего не различает, поэтому и не понимает, что всё это значит.
– Стой! – наконец говорит Маммон.
– Стою! – согласно кивает Бельфегор и хихикает.
– Если я сказала, что он превратит тебя в жаренную курицу, значит и выбора у меня нет, – начинает объяснять она. – Превратить в жаренную курицу может только босс.
– М, – Бельфегор чешет подбородок. – Ну, ты же могла сказать что-нибудь вроде "превратит тебя в отбивную", правда? Даже не уточняя, будет ли Принц жаренной отбивной или ещё сырой.
– Да, это резонно, – вздыхает Маммон.
– Тогда бы мужем был кто-то другой? – спрашивает Бельфегор.
– Тогда... – Маммон размышляет вслух. – Тогда, возможно, мужем мог бы быть тот надоедливый китаец. Думаю, у него должны выходить неплохие отбивные.
Она замолкает и опять начинает что-то считать.
Тем временем Бельфегор подтягивает к себе одну из подушек, перекатывается на спину и свешивает голову с кровати.
– Нет! – резко говорит Маммон. – Китаец не подойдет – у него мало денег.
– У Принца много денег, – смеется Бельфегор и подкидывает подушку.
– Все свои деньги Принц должен мне, – строго обрывает его Маммон и замолкает вновь.
– У тебя есть ещё кандидатуры?
Она поднимает голову и рассеяно пожимает плечами:
– Я подумала про Сквало, но... Что-то у него не чисто со счетами. Не стала бы рисковать, знаешь ли.
– Ты очень-очень осмотрительная! – театрально восхищается Бельфегор.
– Я забочусь о своём будущем! – гордо вскидывается Маммон. Потом оборачивается к нему и какое-то время смотрит, как он играет с завязками на её ночной рубашке. – Я забыла, о чем мы говорили до того, как начали рассматривать кандидатуры на роль моего мужа?
– Ты говорила, что у меня дальтонизм, потому что эта ночная рубашка цвета ночного неба в августе, а не просто какого-то вульгарного черного, – тянет Бельфегор.
– Ах, да, – Маммон подтягивает одну ногу к груди, обнимает и кладет на неё подбородок. – А ещё я говорила, чтобы ты перестал приходить ко мне в комнату, когда тебе вздумается.
Бельфегор какое-то время лежит, разглядывая потолок, потом приподнимается на локтях и беззастенчиво кладет голову ей на плечо.
– Если ты назовешь хоть одну действительно серьёзную причину, – предлагает он.
– Дети... – очень тихо вздыхает Маммон, подтягивает к себе вторую ногу и утыкается лицом в колени. – Как ты не понимаешь, что дети выросли.