Но пафост есть страдание человека, ведомого сильной страстью, а среди нас нет тех кто хохочет над страданием и презирает страсть.©
Название: —
Автор: Ирч (Oui, mon colonel!)
Бета: отсутствует
Персонажи: Франкенштейн/Мэри, М-21
Рейтинг: R
Жанр: angst, dark
Дисклеймер: моя только шизофрения
440 с.
Black black heart why would you offer more?
Why would you make it easier on me to satisfy?
Иногда кажется, что для гения нет предела.
Предела совершенству и предела извращенности ума.
Просто прикончить её одним движением — какая банальность, право.
Франкенштейн улыбается, разглядывая противника. Невпопад вспоминает слова молитвы: «плоть от плоти»... Немного отвратительно видеть, что он мог стать прородителем этого: пустышка, кукла, простейшее по сравнению с тем, над чем работал он сам. И всё же... Лёгкий интерес: что будет, если эту куклу разобрать и собрать заново — по собственным чертежам и на своё усмотрение?
«Хорошая девочка, атакуй. Я рассмотрю тебя всю — с педантичностью хирурга, готового взяться за скальпель. Так ты даже начинаешь мне нравится, хорошая моя.»
Франкенштейн не спешит: он изучает и сравнивает, не слишком стараясь уйти от её лобовых атак. Он даже немного тянет время пустыми разговорами. Жаль, что мастер серьёзен в своих намереньях — и именно сегодня, когда можно было даже сослаться на его человеколюбие...
Мэри не понимает.
Не понимает, что происходит, не понимает, что чувствует. Ощущение чего-то неправильного и давящего не позволяет до конца собраться с мыслями: мелкие промашки оборачиваются глупыми поражениями; каждая клеточка тела наливается свинцом, как только она приближается к своему загадочному противнику.
Он раздражает её, поэтому, надо просто его убить — во что бы то ни стало.
Она злится, упуская что-то важное, но постоянно цепляясь взглядом за его кривую усмешку, вместе с волной тяжелой ауры, взявшейся словно из ниоткуда, становящуюся оскалом.
- Я был бы нежен, - шепчет Франкенштейн, держа её за талию и глядя в глаза.
Она ещё жива, хотя ей недолго осталось. Никто ничего не почувствует, никто ничего не узнает — он возьмет немного её ДНК — ничего серьёзного, просто небольшое исследование, чтобы узнать, к чему пришел его нынешний последователь. Франкенштейн бы соврал, сказав, что ему жалко её: столько ошибок, допущенных по халатности, когда можно было бы сделать настоящее оружие, прекрасное чудовище... Сейчас же это лишь расходный материал - и только.
Жаль, - безумно жаль! - что он обещал мастеру больше не заниматься своими исследованиями.
Мэри уже не может сопротивляться.
- Не знаю, кто тебя создал, - шепчет Франкенштейн, проводя губами по её шее. - Но я питаю к нему целую гамму неоднозначных чувств — от зависти, что он может делать такое до ненависти за то, как он это делает.
Последнее, что она чувствует — его холодные губы, касающиеся её губ, горячее дыхание и мощную ауру человека, для которого банальное убийство — сродни милосердию.
Тело, выскальзывая из рук, падает бесформенной кучей биологического материала.
Франкенштей поправляет рубашку, откидывает, упавшие на лицо, пряди.
- Жаль, - произносит он вслух, возвращая на привычное место в меру сдержанную усмешку. - Впрочем, я не тщеславен, и даже — что греха таить — не самолюбив. А с тем, кто над тобой поработал, мы ещё обсудим его промахи...
Саммари: Т4-02. Франкенштен/Мэри|М-21. Оборотень застукал страстно целующуюся парочку. "Зависть - грех!". Желательно без пейринга Франк/М-21
Примечание: не выкладывалось и не будет.
1130 с.
Было ли это чувство возбуждением? Черта с два! И проблема была не в том, что по части дел амурных у М-21 полностью отсутствовал опыт, и не в том, что его модификация включала в себя не только внешние боевые, но и внутренние гормональные изменения. Что говорить, М-21 был нормальным молодым и здоровым мужчиной, но увиденная сцена не вызвала у него ни малейшего интереса или, на худой конец, такого естественного чувства стыда. И ещё до того, как он только начал осознавать происходящее, его накрыла волна неконтролируемого животного ужаса, не вызывающего никакого иного желания, кроме как бежать без оглядки со всех ног - подальше. Чтобы никогда ничего не видеть и не знать более того, чем ему полагалось.
Поначалу, он даже не разглядел полной картины. Лишь складки сползающего с обнаженных женских плеч белого халата. На безвольно опущенных руках с длинными тонкими пальцами - уродливо обломанные ногти. Тёмные распущенные волосы влажно блестят в ослепительном электрическом свете неестественно стерильной комнаты. Стройные ноги с изящными лодыжками, сплошь покрытые синяками и царапинами крест-накрест, некоторые из которых выглядят опасно глубокими.
Женщина сидела спиной ко входу в лабораторию, - у Франкенштейна на коленях, - беспомощно и отрешенно, словно вообще ничего не чувствовала. Его пальцы медленно и аккуратно касались её шеи и ключиц, исследую, казалось, каждую клеточку. Лица Франкенштейна видно не было - только копна пышных вьющихся волос цвета акациевого меда.
"Это всего лишь осмотр..." - успел подумать М-21, уже прекрасно понимая, чем увиденная сцена точно не является.
Когда пальцы Франкенштейна провели тонкую линию по ключице к плечу, ткань халата соскользнула на пол, обнажив кожу спины в таких же царапинах, что и на ногах, а накрахмаленные полы перестали скрывать высокую грудь, изящную талию и полные округлые бедра.
М-21 искренне желал уйти и забыть об увиденном, но ноги оставались предательски безучастны к истеричным стенаниям разума. Хотелось лезть на стенку, ослепнуть, провалиться сквозь землю и пройти все девять кругов ада, сметая на своем пути любые преграды, лишь бы не было этого неожиданного осознания. Лишь бы не замечать широко разведенных бедер женщины и расстегнутых брюк Франкенштейна, и того, как его пальцы касаются её груди, и как она продолжает сидеть, слегка сутулясь, с опущенной головой, совершенно не реагируя на прикосновения. Только когда ладони, оглаживая талию, опустились на бедра, женщина еле заметно вздрогнула. Франкенштейн наклонился к ней, - М-21 увидел его жесткую усмешку, почувствовал волны энергии, от которых мутило похлеще, чем после длительного возлияния. Женщина словно в полусне попробовала отвернуться, немного меняя наклон головы. Тошнота встала комом в горле, булыжником с отбитыми краями, оцарапала, оставляя на языке четкий кисло-соленый привкус.
Всё же удалось отступить на шаг назад - к выходу.
"Мэри?!" - подумал М-21 и тут же поправил себя: - "Живая Мэри... Как?"
Франкенштейн одной рукой потянул её за подбородок, заставляя смотреть в глаза, второй провел по скуле и губам, продолжая улыбаться своим мыслям.
М-21 без колебаний мысленно признал, что если бы так смотрели на него, просто попросил бы, чтоб убили - такой взгляд вряд ли мог сулить что-то хорошее. Ещё он решил, что ласки только кажутся таковыми, и удовольствие, отражающееся на лице хозяина лаборатории отличается от того, которое должен испытывать мужчина, находящийся в его положении.
Рука хозяина лаборатории скользнула от подбородка к затылку, пальцами зарываясь в струящийся шелк волос. Франкенштейн потянулся ещё немного вперед.
- Восхитительно... Какой шедевр я смог бы из тебя вылепить! - прошептал он и прикрыл глаза.
"Да он её целует!" - у М-21 закружилось голова, кто-то словно хлопнул маленькими ладошками по ушам, оглушив. Ноги стали предательски подгибаться.
Чувствовался какой-то болезненный, неправильный интерес Франкенштейна к этому малоэмоциональному монстру, вышедшему из лабораторий доктора Кромвела. К этому ужасу с женским телом и маской расчетливой стервы.
У М-21 даже возникла мысль: спроси его, и он уверенно скажет, кто из этих двоих лучше подойдет на роль чудовища. Пару минут назад - да. Сейчас же закралось тихое паническое подозрение, что Франкенштейн может дать форы этому кошмару на поводке Организации. Да что там, он сможет перехватить поводок и приучить чужого монстра работать на себя.
Плечи Мэри вздрогнули, - Франкенштейн с тихим шипением дернулся назад, чуть брезгливо облизнув губы.
- Всё ещё противишься?
Женщина всё-таки отвернулась.
Взгляд Франкенштейна мазнул поверх её плеча, упершись в застывшего соляным столбом М-21.
"Теперь - точно убьёт!" - пронеслось в голове.
- Подожди, пожалуйста, в соседней комнате... - хозяин гостеприимно кивнул на дверь. - Мы уже почти закончили.
М-21 судорожно сглотнул, упершись взглядом в пол, и кивнул. Ноги, словно ватные, ворочались кое-как, но он всё-таки нашел в себе силы убраться подальше - куда указали.
И только закрывая за собой дверь, услышал вкрадчивое:
- Как пожелаешь, могу тебя просто трахнуть, а потом распотрошить, как тряпичную куклу... Некоторые вещи можно изучать и на трупах.
Кажется, Мэри всхлипнула.
Пока длилось ожидание, М-21 пытался думать о чем-то постороннем. Получалось плохо. А то и не получалось вообще. Когда в комнату вошел Франкенштейн, он дёрнулся побитой собакой. На душе было совсем муторно.
- Ты что-то хотел или просто навестить зашел? - лучезарно улыбнулся Франкенштейн, то ли не заметив, то ли не подав виду, что заметил состояние М-21. Вид у него был, как всегда идеальный - с лёгким налётом нарочитой небрежности.
- Вы говорили что-то про обследование, - еле ворочая языком, отозвался М-21.
- Да, действительно. Хотел кое-что уточнить.
- Вы не убили Мэри? - дурея от собственной наглости, неожиданно даже для себя самого выпалил М-21.
- М? - Франкенштейн пожал плечами. - Вроде того. У неё неплохие показатели - меня это... заинтересовало.
- Меня вы так же будете обследовать? - всё так же нагло уточнил М-21.
- Возможно, - рассеянно согласился тот.
- Значит, и трахаться мне с вами придется?
Франкенштейн обернулся и некоторое время смотрел на М-21. Тот мысленно ругал себя и свой длинный язык, ожидая удара. Вместо этого хозяин только хмыкнул - как ледяной водой из ведра окатил:
- У тебя есть чувство юмора. Сработаемся, - и, достав из открывшейся ниши тарелку печенья, протянул её. - Угощайся. Личный рецепт.
- Отравлено? - М-21 снова не успел прикусить язык.
Франкенштейн скривился:
- А вот это уже вульгарно. Что насчет осмотра? Может быть, участие в парочке экспериментов? На добровольной основе, конечно.
- М... - замявшись, М-21 без энтузиазма ухватил предложенное угощение - оказалось, очень даже. - Вкусно. Только сахара многовато, кажется...
- Правда? - Франкенштейн оживился, достал откуда-то записную книжку, пролистал несколько страниц, что-то быстро записал на полях. - Интересно. Так как ты смотришь на моё предложение?
- Не думаю, что подойду. С Мэри у вас лучше получится.
- Зависть - грех, - мягко заметил Франкенштейн, ставя на стол 2 чашки кофе и присаживаясь напротив. - На счет неё у меня отдельные планы.
- Я заметил, - ляпнул М-21.
- ...А тебе мастер сказал, что ты недооцениваешь себя. Я бы посоветовал ему верить. А после детального осмотра, думаю, смогу сказать это с уверенностью.
- Вы - чудовище, - вздохнул М-21, пододвигая к себе кофе, и вздрогнул, увидев широкую, не предвещающую ничего хорошего, улыбку, контрастирующую с прищуром внимательных глаз.
- Сочту за комплимент.
Автор: Ирч (Oui, mon colonel!)
Бета: отсутствует
Персонажи: Франкенштейн/Мэри, М-21
Рейтинг: R
Жанр: angst, dark
Дисклеймер: моя только шизофрения
440 с.
Black black heart why would you offer more?
Why would you make it easier on me to satisfy?
Иногда кажется, что для гения нет предела.
Предела совершенству и предела извращенности ума.
Просто прикончить её одним движением — какая банальность, право.
Франкенштейн улыбается, разглядывая противника. Невпопад вспоминает слова молитвы: «плоть от плоти»... Немного отвратительно видеть, что он мог стать прородителем этого: пустышка, кукла, простейшее по сравнению с тем, над чем работал он сам. И всё же... Лёгкий интерес: что будет, если эту куклу разобрать и собрать заново — по собственным чертежам и на своё усмотрение?
«Хорошая девочка, атакуй. Я рассмотрю тебя всю — с педантичностью хирурга, готового взяться за скальпель. Так ты даже начинаешь мне нравится, хорошая моя.»
Франкенштейн не спешит: он изучает и сравнивает, не слишком стараясь уйти от её лобовых атак. Он даже немного тянет время пустыми разговорами. Жаль, что мастер серьёзен в своих намереньях — и именно сегодня, когда можно было даже сослаться на его человеколюбие...
Мэри не понимает.
Не понимает, что происходит, не понимает, что чувствует. Ощущение чего-то неправильного и давящего не позволяет до конца собраться с мыслями: мелкие промашки оборачиваются глупыми поражениями; каждая клеточка тела наливается свинцом, как только она приближается к своему загадочному противнику.
Он раздражает её, поэтому, надо просто его убить — во что бы то ни стало.
Она злится, упуская что-то важное, но постоянно цепляясь взглядом за его кривую усмешку, вместе с волной тяжелой ауры, взявшейся словно из ниоткуда, становящуюся оскалом.
- Я был бы нежен, - шепчет Франкенштейн, держа её за талию и глядя в глаза.
Она ещё жива, хотя ей недолго осталось. Никто ничего не почувствует, никто ничего не узнает — он возьмет немного её ДНК — ничего серьёзного, просто небольшое исследование, чтобы узнать, к чему пришел его нынешний последователь. Франкенштейн бы соврал, сказав, что ему жалко её: столько ошибок, допущенных по халатности, когда можно было бы сделать настоящее оружие, прекрасное чудовище... Сейчас же это лишь расходный материал - и только.
Жаль, - безумно жаль! - что он обещал мастеру больше не заниматься своими исследованиями.
Мэри уже не может сопротивляться.
- Не знаю, кто тебя создал, - шепчет Франкенштейн, проводя губами по её шее. - Но я питаю к нему целую гамму неоднозначных чувств — от зависти, что он может делать такое до ненависти за то, как он это делает.
Последнее, что она чувствует — его холодные губы, касающиеся её губ, горячее дыхание и мощную ауру человека, для которого банальное убийство — сродни милосердию.
Тело, выскальзывая из рук, падает бесформенной кучей биологического материала.
Франкенштей поправляет рубашку, откидывает, упавшие на лицо, пряди.
- Жаль, - произносит он вслух, возвращая на привычное место в меру сдержанную усмешку. - Впрочем, я не тщеславен, и даже — что греха таить — не самолюбив. А с тем, кто над тобой поработал, мы ещё обсудим его промахи...
Саммари: Т4-02. Франкенштен/Мэри|М-21. Оборотень застукал страстно целующуюся парочку. "Зависть - грех!". Желательно без пейринга Франк/М-21
Примечание: не выкладывалось и не будет.
1130 с.
90% респондентов решились бы на насилие, если бы оно сошло им с рук.
© 188 дней и ночей. Януш Леон Вишневский, Малгожата Домагалик.
© 188 дней и ночей. Януш Леон Вишневский, Малгожата Домагалик.
Было ли это чувство возбуждением? Черта с два! И проблема была не в том, что по части дел амурных у М-21 полностью отсутствовал опыт, и не в том, что его модификация включала в себя не только внешние боевые, но и внутренние гормональные изменения. Что говорить, М-21 был нормальным молодым и здоровым мужчиной, но увиденная сцена не вызвала у него ни малейшего интереса или, на худой конец, такого естественного чувства стыда. И ещё до того, как он только начал осознавать происходящее, его накрыла волна неконтролируемого животного ужаса, не вызывающего никакого иного желания, кроме как бежать без оглядки со всех ног - подальше. Чтобы никогда ничего не видеть и не знать более того, чем ему полагалось.
Поначалу, он даже не разглядел полной картины. Лишь складки сползающего с обнаженных женских плеч белого халата. На безвольно опущенных руках с длинными тонкими пальцами - уродливо обломанные ногти. Тёмные распущенные волосы влажно блестят в ослепительном электрическом свете неестественно стерильной комнаты. Стройные ноги с изящными лодыжками, сплошь покрытые синяками и царапинами крест-накрест, некоторые из которых выглядят опасно глубокими.
Женщина сидела спиной ко входу в лабораторию, - у Франкенштейна на коленях, - беспомощно и отрешенно, словно вообще ничего не чувствовала. Его пальцы медленно и аккуратно касались её шеи и ключиц, исследую, казалось, каждую клеточку. Лица Франкенштейна видно не было - только копна пышных вьющихся волос цвета акациевого меда.
"Это всего лишь осмотр..." - успел подумать М-21, уже прекрасно понимая, чем увиденная сцена точно не является.
Когда пальцы Франкенштейна провели тонкую линию по ключице к плечу, ткань халата соскользнула на пол, обнажив кожу спины в таких же царапинах, что и на ногах, а накрахмаленные полы перестали скрывать высокую грудь, изящную талию и полные округлые бедра.
М-21 искренне желал уйти и забыть об увиденном, но ноги оставались предательски безучастны к истеричным стенаниям разума. Хотелось лезть на стенку, ослепнуть, провалиться сквозь землю и пройти все девять кругов ада, сметая на своем пути любые преграды, лишь бы не было этого неожиданного осознания. Лишь бы не замечать широко разведенных бедер женщины и расстегнутых брюк Франкенштейна, и того, как его пальцы касаются её груди, и как она продолжает сидеть, слегка сутулясь, с опущенной головой, совершенно не реагируя на прикосновения. Только когда ладони, оглаживая талию, опустились на бедра, женщина еле заметно вздрогнула. Франкенштейн наклонился к ней, - М-21 увидел его жесткую усмешку, почувствовал волны энергии, от которых мутило похлеще, чем после длительного возлияния. Женщина словно в полусне попробовала отвернуться, немного меняя наклон головы. Тошнота встала комом в горле, булыжником с отбитыми краями, оцарапала, оставляя на языке четкий кисло-соленый привкус.
Всё же удалось отступить на шаг назад - к выходу.
"Мэри?!" - подумал М-21 и тут же поправил себя: - "Живая Мэри... Как?"
Франкенштейн одной рукой потянул её за подбородок, заставляя смотреть в глаза, второй провел по скуле и губам, продолжая улыбаться своим мыслям.
М-21 без колебаний мысленно признал, что если бы так смотрели на него, просто попросил бы, чтоб убили - такой взгляд вряд ли мог сулить что-то хорошее. Ещё он решил, что ласки только кажутся таковыми, и удовольствие, отражающееся на лице хозяина лаборатории отличается от того, которое должен испытывать мужчина, находящийся в его положении.
Рука хозяина лаборатории скользнула от подбородка к затылку, пальцами зарываясь в струящийся шелк волос. Франкенштейн потянулся ещё немного вперед.
- Восхитительно... Какой шедевр я смог бы из тебя вылепить! - прошептал он и прикрыл глаза.
"Да он её целует!" - у М-21 закружилось голова, кто-то словно хлопнул маленькими ладошками по ушам, оглушив. Ноги стали предательски подгибаться.
Чувствовался какой-то болезненный, неправильный интерес Франкенштейна к этому малоэмоциональному монстру, вышедшему из лабораторий доктора Кромвела. К этому ужасу с женским телом и маской расчетливой стервы.
У М-21 даже возникла мысль: спроси его, и он уверенно скажет, кто из этих двоих лучше подойдет на роль чудовища. Пару минут назад - да. Сейчас же закралось тихое паническое подозрение, что Франкенштейн может дать форы этому кошмару на поводке Организации. Да что там, он сможет перехватить поводок и приучить чужого монстра работать на себя.
Плечи Мэри вздрогнули, - Франкенштейн с тихим шипением дернулся назад, чуть брезгливо облизнув губы.
- Всё ещё противишься?
Женщина всё-таки отвернулась.
Взгляд Франкенштейна мазнул поверх её плеча, упершись в застывшего соляным столбом М-21.
"Теперь - точно убьёт!" - пронеслось в голове.
- Подожди, пожалуйста, в соседней комнате... - хозяин гостеприимно кивнул на дверь. - Мы уже почти закончили.
М-21 судорожно сглотнул, упершись взглядом в пол, и кивнул. Ноги, словно ватные, ворочались кое-как, но он всё-таки нашел в себе силы убраться подальше - куда указали.
И только закрывая за собой дверь, услышал вкрадчивое:
- Как пожелаешь, могу тебя просто трахнуть, а потом распотрошить, как тряпичную куклу... Некоторые вещи можно изучать и на трупах.
Кажется, Мэри всхлипнула.
Пока длилось ожидание, М-21 пытался думать о чем-то постороннем. Получалось плохо. А то и не получалось вообще. Когда в комнату вошел Франкенштейн, он дёрнулся побитой собакой. На душе было совсем муторно.
- Ты что-то хотел или просто навестить зашел? - лучезарно улыбнулся Франкенштейн, то ли не заметив, то ли не подав виду, что заметил состояние М-21. Вид у него был, как всегда идеальный - с лёгким налётом нарочитой небрежности.
- Вы говорили что-то про обследование, - еле ворочая языком, отозвался М-21.
- Да, действительно. Хотел кое-что уточнить.
- Вы не убили Мэри? - дурея от собственной наглости, неожиданно даже для себя самого выпалил М-21.
- М? - Франкенштейн пожал плечами. - Вроде того. У неё неплохие показатели - меня это... заинтересовало.
- Меня вы так же будете обследовать? - всё так же нагло уточнил М-21.
- Возможно, - рассеянно согласился тот.
- Значит, и трахаться мне с вами придется?
Франкенштейн обернулся и некоторое время смотрел на М-21. Тот мысленно ругал себя и свой длинный язык, ожидая удара. Вместо этого хозяин только хмыкнул - как ледяной водой из ведра окатил:
- У тебя есть чувство юмора. Сработаемся, - и, достав из открывшейся ниши тарелку печенья, протянул её. - Угощайся. Личный рецепт.
- Отравлено? - М-21 снова не успел прикусить язык.
Франкенштейн скривился:
- А вот это уже вульгарно. Что насчет осмотра? Может быть, участие в парочке экспериментов? На добровольной основе, конечно.
- М... - замявшись, М-21 без энтузиазма ухватил предложенное угощение - оказалось, очень даже. - Вкусно. Только сахара многовато, кажется...
- Правда? - Франкенштейн оживился, достал откуда-то записную книжку, пролистал несколько страниц, что-то быстро записал на полях. - Интересно. Так как ты смотришь на моё предложение?
- Не думаю, что подойду. С Мэри у вас лучше получится.
- Зависть - грех, - мягко заметил Франкенштейн, ставя на стол 2 чашки кофе и присаживаясь напротив. - На счет неё у меня отдельные планы.
- Я заметил, - ляпнул М-21.
- ...А тебе мастер сказал, что ты недооцениваешь себя. Я бы посоветовал ему верить. А после детального осмотра, думаю, смогу сказать это с уверенностью.
- Вы - чудовище, - вздохнул М-21, пододвигая к себе кофе, и вздрогнул, увидев широкую, не предвещающую ничего хорошего, улыбку, контрастирующую с прищуром внимательных глаз.
- Сочту за комплимент.
-
-
23.08.2011 в 01:03Нравится как в общем-то эротичная сцена на самом деле выглядит отвратительной. И М21 - пуська. У него чудное чувство юмора и, пожалуй, потрясающее умение общаться с нелюдями))
-
-
23.08.2011 в 19:27Чего и хотелось написать... а то в исполнениях на фесте махровый оосный флафф с претензией на юмор - меня тогда здорово перекосило.
Мимими!)