Персонажи: Исида/Заэль Саммари: Т11-99 Заэль/Исида. АУ. Случайная встреча в круглосуточном супермаркете. «Ты совсем не изменился.» NH! Предупреждение: АУ 460 с. Семнадцатилетний мальчишка мнется перед полками с фруктами. В левой руке – пустая корзина для покупок, правой рукой он постоянно поправляет очки, которые и так на месте. Нервничает? Вряд ли. Быстрее, просто думает о своем, и ни фрукты, ни цены на них его не заботят. В магазине негромко играет радио, несколькими коротким сигналами отмечая начало третьего. Мальчишка немного манерно поворачивается на каблуках и неспешной походкой двигается между рядами продуктов, нигде особо не задерживаясь. Словно гуляет. Хотя, кого нормальные родители отпустят гулять по супермаркету в такое время? То-то и оно, что нормальные... Неожиданно парень резко тормозит перед хозяйственными товарами и задумчиво смотрит в одну точку, потом чудовищно медленно поднимает руку, пальцы несмело подрагивают, словно он готов вот-вот одернуть себя и, стремительно развернувшись, уйти в другую сторону вдоль рядов. Ночные продавцы уже привыкли к этому чудаку, который так любит погулять тут по ночам – главное, не ворует, а остальное – уже не так важно. Рука, всё ещё подрагивая, приближается к упаковке и касается ламинированного картона, который почему-то неприятно холодит пальцы. – Не этот, – раздается голос из-за спины. – Тебе нужен на два тона светлее, тот, что на две полки выше... Подвинься, я достану. Мужчина тянется вперед и достает означенный оттенок. – К... квинси? – голос у Заэля от удивления звучит глухо и чуть выше, чем раньше, в не жизни. – Конечно. Не помнишь, что у меня есть имя? – мужчина до боли знакомым жестом поправляет очки. К слову, они более, чем на месте. – Ты... – к Заэлю возвращается чувство самообладание, и в голосе появляются привычные нотки насмешки и превосходства. – Ты совсем не изменился. Понятно, что он лжет: широкие плечи, крупные ладони с длинными пальцами то ли пианиста, то ли хирурга, спокойный взгляд , седые волосы, – только очки всё те же... или совсем другие, но – семнадцать лет прошло – кто ж теперь вспомнит? – Ты тоже. Не изменился. – Урую стоит чуть сбоку за спиной и внимательно смотрит. – Совсем. Заэль ухмыляется: теперь понятно, для чего ему нужны были эти дурацкие ночные бдения в этом дурацком магазине, и зачем он притворялся паинькой, когда хотелось разнести всё ко всем чертям, и почему так не сиделось дома... "И ведь не худший вариант", – хмыкает он про себя, и всё встает на свои места. – Не изменился, верно. И всё же – не совсем, – кивает он на краску в руках Исиды Урую, последнего квинси. – Поможешь? – Сегодня? – спрашивает тот. – Да. – Прямо сейчас? – Естественно – Где ты... – У тебя, конечно. – Хорошо, здесь недалеко. *** Когда Заэль наконец выходит из ванны, с его волос на грудь и спину падают крупные капли и медленно сползают на пол, оставляя на теле неприметные дорожки. – Ты мог бы использовать полотенце? – Урую пытается выглядеть сердитым, но, расслабленно лёжа на подушке, у него получается не слишком убедительно. – Зачем мне полотенце, когда есть ты? – Ты и правда не изменился! – возмущенно бросает квинси. – Ты тоже краснеешь так же, как раньше, – хихикает Заэль, ныряя под одеяло. Пейринг: Ишида/Йошино Предупреждение: филлеры. 320 с. «Мальчик, не расстраивайся…это не то чувство…» Щенок. Глупый, маленький щенок. Он вырастет – ты уверенна, судьба любит таких – бьет, мучает, но любит. Только вот, ты этого не увидишь. Пятнадцатилетний юнец – такой пылкий, такой трепетный, а твоя душа слишком стара для него и, что греха таить, мертва. А он так хотел спасти, защитить! «…глупый…это не любовь…» …помнишь?... Когда ты в первый раз вырвала эту добычу из цепких колец-объятий? Его хорошо приложили, и ты тогда еще подумала, перевязывая кровоточащие раны, что большинство бы уже давно были в глубокой коме после такого, а он просто был в обмороке…и очки – даже странно, что они не разбились… Тогда, когда он очнулся, он был удивлен и напуган, а ты, повинуясь какому-то совершенно не свойственному тебе хулиганскому порыву, позволила себе сорвать легкий лепесток-поцелуй с тонких губ. Пятнадцать лет. Тебе никогда не было пятнадцати, а если и было, то это было слишком давно – это уже паутина воспоминаний… быль – не быль, кто разберется? Эй, ты же совсем не понимала, что такое первый, еще несмелый поцелуй, зачем ты это сделала?! «…это – не любовь!..» Помнишь… Полупустая комната, окно, площадь перед часами… Ты уже тогда все решила… Но он был так страстен, хотя и так неопытен… тебя никогда ведь так не согревали! Дрожь рук, жар губ… Зачем ты позволила ему подойти так близко? Зачем ты позволила ему заглянуть в глаза и увидеть там боль и страх… Почему ты не отстранилась от его объятий и позволила его губам коснуться твоих, почему не остановила, когда было еще не поздно?! Ты не осознавала до конца всю его порывистость, всю силу его желания… Он желал тебя со всем пылом юности, которую ты потеряла в чулане воспоминаний, он желал всю тебя – твое тело и твою душу… Твою искусственную, никому не нужную душу, у которой не было перспективы для продолжения существования, потому что жизнью это нельзя было бы назвать… Сбившиеся бинты – как сбивающееся на стон дыхание… * Сдержать данное себе обещание – как сдерживала рвущиеся из груди слова… ради него! «…любовь?..» Живи, мальчик…